День рождения Бориса Николаевича Ельцина стал своеобразным стартом в разборе его политического наследия. Расстрел Верховного Совета, «Залоговые аукционы», преодоление центробежных сил внутри Российского государства, чеченская война. Выбор оценок велик. Журнал «ЭкоГрад» приводит две диаметрально разнящиеся оценки. Но это только начало диспута.
В этом году Борису Ельцину исполнилось бы 85 лет. Главные торжества прошли в «Ельцин Центре» в Екатеринбурге
Андрей Нечаев: февраля Б.Н.Ельцину исполнилось бы 85 лет. "Ельцин-центр" запланировал много интересных мероприятий. Мест на экскурсии, которые проведут сподвижники Бориса Николаевича, уже не осталось.
Не пугайтесь, это особая говорящая голограмма в Ельцин-центре
Наши выступления на юбилее Бориса Николаевича Ельцина вызвали живой интерес
 |
Валерий Иванович Скурлатов
02.02.2016
Чтобы понимать человека вообще и политика особенно - надо выявить, что движет его поступками - саможертвенность ради надшкурного дела или преимущественно шкурные устремления. Ельцин - шкурник по своей сути. А шкурник во главе государства, когда по должности имеет возможность вознестись выше существующих систем сдержек и противовесов, почти всегда если не предатель и враг подвластного народа, то часто компрадор, который ради своих шкурных интересов способствует более сильным и богатым неподконтрольным ему местным и иностранным хищникам грабить собственную страну.
Первый раз я поговорил с Ельциным по душам в декабре 1988 года, когда он ознакомился с составленной мной для Российского Народного Фронта модернизационной программой "К народному богатству". Он позвонил мне и пригласил к себе в Госстрой СССР, где отбывал опалу в должности первого зама. Он сказал, что ему моя Программа понравилась больше, чем абстрактные благие пожелания Московского Народного Фронта, представленные ему Кагарлицким-Станкевичем-Малютиным. Он пригласил меня в "комнату отдыха" за своим кабинетом и после первого поллитра стал убеждать меня, что является модернизатором и хочет стать "русским Дэн Сяопином". Я обрадовался, и мы дружно стали осваивать вторую поллитра.
И вдруг в разгар доверительности Ельцин чуть ли не шопотом обратился ко мне - "Валера, а меня не убьют?" Я изумился. Как можно думать о своей шкуре, когда речь шла о судьбе тысячелетней Родины.
Порвал я с Ельциным в июне 1990 года, когда под его руководством Съезд народным депутатов РСФСР принял погубительное решение о "суверенитете России". Я не идиот и понимал, что это означает развал Великой России. Кроме того, я убедился, что Ельцин подпал под влияние многолетнего моего врага Александра Яковлева, которого с 1964 года, когда я, будучи ректором Университета Молодого Марксиста, отказался вступить в неформальный либерально-неомасонский круг, считал "агентом влияния" тёмных сил. И Ельцин, я видел, приблизил тех, кто в моих глазах открыто компрадорствовал.
Не один я чувствовал опасность Ельцина для отечественной государственности, которую "демократы" хотели сделать послушным вассалом "цивилизованного мира", и мы с Владимиром Ворониным, Владимиром Жириновским, Юрием Боканем, Иваном Юзвишиным и другими создали антиельцинский Центристский блок и в противовес Ельцину решили выдвинуть кандидатом в российские президенты Собчака (об этом сюжете я много рассказывал ранее, не буду повторяться). И вот настали дни ГКЧП.
Вместе с Жириновским мы вышли на Новый Арбат, чтобы соорудить антиельцинскую баррикаду и двинуть толпу на Белый дом, где засел Ельцин. Попытка не удалась, была драка, я замыл кровь и пошел в Верховный Совет РСФСР. У меня были на руках нужные ксивы, я зашел в помещение, где собрались Ельцин, Хасбулатов, Коржаков и другие. Ельцин ходил из угла в угол, он был растерян и советовался, надо ли ему ехать в Кремль на переговоры с ГКЧП (его туда звали). Он колебался и, по-моему, трусил - но чеченец Руслан Хасбулатов, с которым я поддерживал дружеские отношения", по характеру тверже, он стукнул кулаком по столу и сказал "Борис Николаевич, никуда Вы не поедете! Оставайтесь здесь!"
Последний раз я видел Ельцина лицом к лицу через несколько дней после Беловежского предательства. Мой информатор из Кремля позвонил мне в обед из автомата в мою люберецкую квартиру и сообщил, что Ельцин поедет в Ясенево в штаб-квартиру Службы внешней разведки на заключение договора с Латвией (в Москву приехал латвийский премьер Горбунов, перекрасившийся в Горбуноваса). Я задумал убить Ельцина. Чем? Удобна заточка, но я боялся шмона на входе и не взял её. Я не знал, где этот центр внешней разведки, ехал на автобусе от метро Юго-Западная, сошел наугад напротив леса, где должен был, мне казалось, располагаться штабной комплекс, снега было мало, но зачерпнул его в свои полуботинки, наткнулся на забор, шел вдоль него, вышел к охраняемой проходной, шмона не было, у меня были ксивы, я спросил у охраны, где Ельцин, мне показали, я спустился в цокольное помещение, где все собрались, увидел Ельцина и Хасбулатова, они меня знали и кивнули, я стал осматривать углы и искать противопожарный ломик, но ничего подходящего не нашел.
И тут Ельцин объявил - официальная часть закончилась, пойдем и выпьем. Он прошел мимо, где же моя заточка, я пошел за ним, вот же он на расстоянии полушага, а я с голыми руками. Опять смотрел-искал подходящий предмет, ничего серьёзного. Ладно, подумал я, начнём выпивать, сделаю из бутылки розочку. Бутылок нет, парни разносят подносы с налитыми рюмками и хилыми фужерами. И когда Ельцин подошел ко мне чокнуться, я растерялся и выпил с ним. Затем Ельцин объявил - давайте сфоткаемся на память. Я стоял рядом с Хасбулатовым. "Руслан, иди к нам с Горбуновым", - позвал Ельцин. Однако гордый Хасбулатов, которому претила нефтяная сделка с русофобской Латвией, - отказался. Тогда к нему подскочил Бурбулис и ещё какой-то мужик и с двух сторон схватили Хасбулатова и отбуксовали к Ельцину и Горбунову. С тоской ещё раз оглядел помещение, голо-пусто, ушел несолоно хлебавши...
СКУРЛАТОВ Валерий Иванович
Руководитель Интернет-проекта Панлог, бывший лидер Российского Народного фронта и Либерально-патриотической партии "Возрождение"
Родился 14 декабря 1938 в г. Павлово-на-Оке Горьковской области, русский. Отец Скурлатова, Иван Васильевич, происходил из крестьянской семьи; в конце 1950 годах работал заместителем начальника по политической части подмосковного аэропорта "Быково", мать, Лидия Васильевна (до замужества Ераксина), работала бухгалтером в гараже того же аэропорта. В семье было 12 детей. Свой род Валерий Скурлатов возводит к половецкому хану XII века Скурле через адыго-абхазского князя, сосланного в Нижегородскую губернию в 30-х годах XIX века.
В 1955 году поступил на физический факультет Московского государственного университета (МГУ), который окончил в 1961 году. Специализировался в области ядерной физики, учился (за исключением общественных дисциплин) средне.
В 1963-65 учился в аспирантуре Института философии АН СССР. Защитил диссертацию о политике Китая.
После окончания университета в 1961-1962 работал научным редактором в издательстве "Физико-математическая литература". В 1964-65 - ректор Университета молодого марксиста при ЦК ВЛКСМ. В 1965-68 работал младшим научным сотрудником во Всесоюзном институте научной и технической информации (ВИНИТИ), в 1969-1972. - научным редактором, заведующим отделом промышленности в журнале "Техника - молодежи". В 1972-73 был помощником директора Института Африки АН СССР.
С 1974 по 1979 работал старшим научным сотрудником в Институте научной информации по общественным наукам (ИНИОН). В 1979-1984 годах заведовал сектором развивающихся стран Дипломатической Академии МИД СССР. В 1983-85 - заведующий сектором методологии воспитания в Научно-исследовательском институте проблем высшей школы; параллельно в 1979-85 работал доцентом в Университете Дружбы народов им. Патриса Лумумбы (вел курсы "Экономические и социальные проблемы новых индустриальных государств" и "Критика идеологии сионизма"). В 1986-88 - научный редактор в журнале "Техника молодежи" и одновременно - доцент кафедры книговедения Института повышения квалификации работников печати. С 1989 года занимается политической деятельностью.
В общественной жизни начал участвовать в 1964 году, когда вместе с Игорем Кольченко и Юрием Луньковым, выступил с инициативой создания Университета Молодого Марксиста (УММ) при ЦК комсомола и стал его руководителем. В марте 1965 года вступил в КПСС.
В том же 1965 году Скурлатов по заказу секретаря Московского городского комитета (МГК) комсомола Василия Трушина написал "Устав нрава" - проект перестройки комсомола в военизированную организацию фашистского типа. Проект, распечатанный на ротаторе горкома комсомола, попал в руки Александра Гинзбурга (поддерживавшего контакты с участниками УММ, в ключая самого Скурлатова), был переправлен за границу и получил широкую огласку (публиковался за границей - в частности, Валерием Чалидзе под несколько искаженным названием "Устав нравов"). Из-за скандала, вызванного публикацией текста, осенью 1965 года УММ закрыли, а Скурлатов был исключен из КПСС и не допущен к защите диссертации, которую он готовил в аспирантуре (на тему "Материальное единство мира"). По версии самого Скурлатова иницатором исключения его из партии и аспирантуры был тогдашний секретарь парткома Института философии Юрий Левада.
Впоследствии Скурлатов неоднократно оправдывался, что "Устав нрава" был "художественным произведением", "гротеском", "текстом для капустника", "пародийным воспроизведением системы правоэкстремистских взглядов, предназначенным для использования в контрпропагандистской "деловой игре". Тем не менее, в своих последующих публицистических и научно-популярных работах Скурлатов в завуалированной форме высказывал те же идеи, что и в "Уставе нрава", иногда почти дословно воспроизводя некоторые его положения (в частности, в изданной в 1980 году книге "Молодежь и прогресс: Философские размышления о драме Свободы, Любви и Измены в истории").
В 1965 году после закрытия УММ создал общество "Любомир" при Московском планетарии, которое было запрещено после вызова Скурлатова в КГБ.
В 1968 году был восстановлен в КПСС.
Был активным членом ВООПиК и Палестинского общества.
В 1983-1986 годах участвовал в деятельности литературно-исторического объединения "Память", куда его, как специалиста по "Влесовой книге" (текст, который историки-профессионалы признают фальшивкой, а патриотически настроенные литераторы и историки-дилетанты считают копией с утраченных древних дощечек), привел тогдашний руководитель "Памяти" Эдуард Дьяконов. В "Памяти" был близок к сторонникам неоязыческого направления (идеолог - Валерий Емельянов). Поддерживал контакты с художником Ильей Глазуновым и выступал с лекциями на выставках его работ.
В 1986 году вновь был исключен из КПСС (конкретная причина неизвестна; сам Скурлатов с некоторых пор виновником исключения стал называть тогдашнего 1-го секретаря МГК КПСС Бориса Ельцина). В 1987 году исключение было отменено Центральной контрольной комиссией (ЦКК) КПСС.
В декабре 1988 года вместе с Валерием Деминым, Игорем Кольченко и Евгением Дергуновым провозгласил создание Российского Народного фронта (РНФ) как новой структуры, посредством которой пытался подчинить себе ранее созданные региональные Народные фронты (большинство региональных Народных фронтов, включая Московский и Ленинградский, отмежевалось от РНФ). Стал одним из шести (позже - шестнадцати) секретарей РНФ. Написал первую программу РНФ - "К народному богатсву". В 1989 - начале 1990 года организовал несколько митингов и демонстраций РНФ под лозунгами защиты Ельцина и Тельмана Гдляна. РНФ, руководимый Скурлатовым, испытал несколько расколов: весной 1989 года от него отделилось "патриотическое крыло" во главе с Дергуновым, создавшим собственную организацию Московский Народно-Патриотический фронт (МНПФ); летом 1989 года из РНФ вышел один из членов Секретариата Валерий Фадеев, обвинивший Скурлатова и его ближайшего помощника Сергея Горбачева в махинациях с денежными пожертвованиями.
Участвовал в Учредительном съезде Народного Фронта РСФСР в Ярославле в октябре 1989 года (войти в него РНФ отказался) и в Учредительной конференции Межрегиональной Ассоциации демократических организаций (МАДО) также в октябре 1989 года в Челябинске. На Учредительной конференции МАДО и на II конференции МАДО в феврале 1990 года в Вильнюсе выдвигал идею создания Российской Ассоциации демократических организаций (РАДО).
В марте 1990 года вышел из КПСС.
Весной 1990 года от Скурлатова отделилась радикально-антикоммунистическая часть РНФ во главе с Владимиром Ивановым, который объявил об исключении Скурлатова из фронта. В качестве причин исключения группа Иванова назвала присвоение пожертвований, а также тот факт, что 18 марта 1990 "в кафе "Алиса" ... Скурлатов "выпив изрядно коньяку и ударившись в воспоминания,... рассказал, как он был когда-то рэкетиром КГБ и собирал дань с цеховиков в азиатских республиках" (цитата из "Решения чрезвычайной конференции Московской федерации Российского Народного фронта (РНФ) от первого апреля 1990 года).
Неудачно баллотировался на выборах в Моссовет весной 1990 года и на довыборах осенью 1990 года. Безуспешно пытался добиться включения своей кандидатуры в списки кандидатов, поддерживаемых блоком "Демократическая Россия".
В феврале - мае 1990 года Скурлатов вместе с Христианско-демократическим союзом России (ХДС) Александра Огородникова и некоторыми другими мелкими организациями образовал Российский Демократический форум (РДФ) (как развитие челябинско-вильнюсской инициативы РАДО).
В мае 1990 года примкнул к оргкомитету Демократической партии России (ДПР), участвовал в учредительной конференции партии, но уже в июне 1990 года отошел от нее из-за подчеркнуто недоброжелательного отношения к нему Николая Травкина.
В июне 1990 года вместе с Владимиром Ворониным и Владимиром Жириновским участвовал в создании Центристского блока политических партий и движений (ЦБППиД).
В июле 1990 года составил и распространил от имени РДФ "Программу действий-90", в которой, среди прочего, призвал к насильственному захвату крестьянами колхозных и совхозных земель. "Программа действий-90" активно размножалась в августе-сентябре 1990 года обкомами КПСС как аутентичный программный документ демократов круга Межрегиональной депутатской группы (МДГ) и блока "Демократическая Россия" и использовалась ТАССом, "Правдой" и "Советской Россией" для дискредитации демократического движения.
В ноябре 1990 года в составе Центристского блока вместе с Ворониным и Жириновским принимал участие в переговорах с Анатолием Лукьяновым и Николаем Рыжковым о формировании "коалиционного правительства национального единства". В ноябре 1990 года участвовал в создании Комитета национального спасения (КНС), председателем которого был избран Воронин. Вышел из Центристского блока в марте 1991 года.
Весной 1991 года выступил с заявлениями, равно осуждавшими Ельцина и Горбачева; примкнул к Движению "Союз". В июне 1991 года на I съезде РНФ выдвинул идею создания политической партии "федералистско-демократической направленности".
В октябре 1991 года создал на основе РНФ Партию Возрождения - партию "государственнического" направления, в руководство которой, наряду со Скурлатовым, вошли председатель Интердвижения Эстонии Евгений Коган, руководитель Народного фронта Южной Осетии Алан Чочиев и лидер гагаузов Иван Бургуджи. Стал одним из 9 (позже - 13) членов исполкома Правления ПВ.
Вместе с деятелем рок-движения и правым радикалом Владимиром Марочкиным участвовал в открытии клуба "Sexton F.O.Z.D.", в 1992 году вошел в состав редколлегии журнала "Русский рок"
В январе 1992 года поддержал создание Российского Народного собрания (РНС; лидеры - Виктор Аксючиц, Илья Константинов, Николай Павлов), однако не был избран в его руководящие органы.
В марте 1992 года основал Комитет поддержки Приднестровско-Молдавской республики.
В октябре 1992 года примкнул к Оргкомитету Фронта национального спасения (ФНС) и на учредительном Конгрессе ФНС стал членом его Политсовета. Был избран одним из заместителей (по массовым акциям) председателя исполкома ФНС Ильи Константинова.
С мая 1993 года - председатель исполкома Партии Возрождение. Изменение устава партии и введение поста председателя исполкома вызвало раскол в руководстве ПВ, часть которого (во главе с Сергеем Горбачевым и Константином Панкратовым) в июне 1993 года объявила об исключении Скурлатова из партии. В ответ в июле 1993 года Скурлатов провел съезд своих стороников, на котором исключил группу Горбачева-Панкратьева и переименовал ПВ сначала в Партию Возрождения державы (ПВД), а затем - в конце 1993 - в Либерально-Патриотическую партию "Возрождение".
В сентябре 1993 года после указа Ельцина о роспуске парламента подписал от имени Партии Возрождения державы "Заявление представителей общественных и политических организаций России", в котором содержится призыв к неисполнению подписанных Ельциным документов, как не имеющих юридической силы, а президентские полномочия Ельцина объявляются законченными. Участвовал в обороне Верховного Совета в сентябре-октябре 1993; после взятия Белого Дома был подвергнут избиению (сломали несколько ребер).
В апреле 1994 г. избран одним из сопредседателей ФНС.
На выборах в Государственную Думу 1995 года возглавил список избирательного объединения "Возрождение" (список не собрал 200 тыс. подписей избирателей). Был выдвинут от "Возрождения" кандидатом по Люберецкому избирательному округу N107 (не собрал подписей для регистрации).
Редактирует газету "Российское возрождение" - издание сначала РНФ, затем - ЛПП "Возрождение".
С декабря 1997 по 1998 г. - член Координационного совета и исполкома Движения в поддержку армии (ДВА).
В апреле 1999 выступил инициатором создания "Национального блока", избирательного объединения для участия в выборах в Государственную Думу в декабре 1999. В НБ вошло Русское национальное единство (РНЕ)Александра Баркашова. К осени 1999 г. НБ распался (вместо него был создан блок "Спас", в который Скурлатов не вошел). В ноябре 1999 г. был зарегистрирован кандидатом в депутаты Госдумы третеьго созыва по Люберецкому одномандатному избирательному округу №107 как независимый кандидат (самовыдвижение).
В 2001 уступил движение "Возрождение" Евгению Ищенко, который создал на его основе одноименную партию.
Был председателем (Православного Братства Св.Апостола Андрея Первозванного (духовник - прот.Димитрий Акинфиев).
Автор синтетической религиозно-философской доктрины "Правая вера", в которой соединены отдельные элементы православия, ислама, язычества "Влесовой книги" и учения Николая Федорова о "воскрешении предков".
Автор проекта "Панлог", который ставит своей целью бессмертие людей и воскрешение предков; первым этапом проекта должно стать создание энциклопедической базы данных (люди, документы, идеи, события); руководитель интернет-проекта "Панлог".
С января 2006 года ведет блог skurlatov в Живом Журнале. Находится в резкой оппозиции к президенту Владимиру Путину
Слово "ЗА"
От министра экономики России в правительстве Гайдара и Черномырдина Андрея Нечаева
Андрей Нечаев: «Ельцин состоял из нескольких людей»
Андрей Нечаев: Я не апологет и не адвокат Бориса Николаевича Ельцина, хотя отношусь к нему в целом с величайшим уважением, понимая некое число ошибок, в том числе фатальных, в части выбора преемника, которые он допустил. Я сказал, что для меня Борис Николаевич – это в каком-то смысле разные люди на разных этапах. Уже работая с нами, он допустил целый ряд компромиссов. Они в значительной степени похоронили те очень мощные позитивные результаты, которых удалось достичь на первом этапе реформ, до середины 1992 года. Впрочем, переломным был расстрел парламента. Для меня фигура Ельцина разделяется на много этапов. Ранний Ельцин – тот, которого мы выбирали президентом. Потом тот Ельцин, с которым я работал в правительстве, – человек с фантастической харизмой, с очень острым умом, который не очень хорошо разбирался в экономических вопросах, но быстро схатывал и понимал чутьем, где лежит правильное решение, и что ему эти академические мальчики тут втолковывают. Он не просто подписывал указы, постановления правительства, которые мы носили ему на подпись: он вникал, вносил какой-то политический подтекст. И он проявил политическую волю и бросил свою популярность на алтарь экономических реформ, которые были необходимы и неизбежны и которые надо было проводить за несколько лет до того, как они начались.
Андрей Нечаев - Президент банка «Российская финансовая корпорация». Член партии «Правое дело». Доктор экономических наук, профессор Российской экономической академии имени Плеханова.
Андрей Нечаев окончил экономический факультет Московского государственного университета имени Ломоносова по специальности экономическая кибернетика. С конца семидесятых работал в Центральном экономико-математическом институте, в Институте экономики и прогнозирования научно-технического прогресса Академии наук Советского Союза.
В 1991 году стал заместителем директора по научной работе Института экономической политики народного хозяйства при правительстве Советского Союза. Основателем и директором Института был Егор Тимурович Гайдар.
В правительстве Егора Гайдара Андрей Нечаев сначала занял пост заместителя министра экономики и финансов РСФСР. А в 1992-93 годах был министром экономики России. Андрей Нечаев – один из авторов и исполнителей программы рыночных реформ. Входил в президиум правительства России, в совет безопасности.
Андрей Нечаев – один из основателей Российского экономического форума. Во второй половине девяностых состоял в национальном экономическом совете, в Политическом консультативном совете при президенте, научном совете при Совете безопасности России.
Имеет награды, в том числе "За отличие в службе" Министерства внутренних дел России.
В 1993 году президент Борис Ельцин издал указ о создании Российской финансовой корпорации для привлечения частных инвестиций. Ее президентом стал Андрей Нечаев. В начале 2000-х корпорация преобразована в открытое акционерное общество, а затем в акционерный банк, который он возглавляет и сегодня.
Андрей Нечаев женат. У него есть три дочери.
Андрей Нечаев: Я считаю, что России как воздух нужна либеральная, демократическая, по западным канонам правая партия. Разные опросы показывают, что ее готовы поддержать от 15 до 30 процентов населения. К большому сожалению, в современной России партии не создаются снизу, а создаются сверху. "Правое дело" – попытка создания либерально-демократической партии сверху. В той мере, в которой она будет защищать либеральные ценности, разрабатывать конкретные предложения, вплоть до проектов законов, я готов в этой партии работать. Это мой личный выбор. По состоянию здоровья я не уже готов быть на баррикадах, а лежать на диване я еще не готов. А партия – это все-таки некая возможность изложить собственные взгляды, что-то сделать, внести, как мне представляется, разумные предложения.
Моим личным решением было вступить в "Союз правых сил", что я сделал не при его создании, а когда он стал уже оппозиционной партией, не прошедшей в Госдуму. Подозревать меня в каких-то прагматических устремлениях в этом смысле сложно. Там я был членом президиума, председателем комиссии по экономической политике и поддержке предпринимательства. В 2007 году я баллотировался от СПС на выборах в Думу. Эта партия создавалась формально на базе трех партий, но две другие, прямо скажем, были некими фантомами. Тем не менее, я перекочевал в "Правое дело". Разумеется, это не произошло автоматически: мне предложили. По тем мотивам, которые я изложил, я согласился участвовать в этом проекте. Не могу сказать, что он оправдал мои ожидания, особенно на первом этапе, но посмотрим, что сейчас сделает Михаил Дмитриевич Прохоров. Могу сказать, что пока мой личный диалог с ним идет, но складывается непросто.
...Я понял это по прошествии нескольких лет. Но это была не совсем наша ошибка. Это были, что называется, условия контракта. Когда Борис Николаевич Ельцин пригласил нас в правительство и доверил нам реализовывать ту программу реформ, которую мы ему разработали и которую он обнародовал на Пятом съезде народных депутатов России осенью 1991 года, он оговорился: вы занимаетесь экономикой и не лезете в политику и в пропаганду.
... Наверное, да. Хотя тогда они казались абсолютно естественными. Но дай бог было с экономическими реформами разобраться – там работы хватало. Тем более никакого политического опыта ни у кого из нас не было. Россия оказалась в тяжелейшем экономическом положении без основных государственных институтов. Надо было объяснять людям, какое жуткое наследство – хаос и развал в экономике – нам досталось. За эту работу отвечал Михаил Никифорович Полторанин, который теперь отрекается от того правительства. Он эту работу провалил абсолютно.
Когда началась первая чеченская война, меня давно не было в правительстве, поэтому в знак протеста я ниоткуда уходить не мог, разве что с поста президента Российской финансовой корпорации. А с поста министра я подал в отставку совсем по другой причине. Тогда шло активное заигрывание с регионами, раздача денег, квот направо и налево, что мне казалось по политическим соображениям понятным, но с экономической точки зрения абсолютно неправильным. У меня начались конфликты с президентом и с Черномырдиным. Дальше работать было невозможно,
Безусловно, я считаю чеченскую войну очень серьезной политической ошибкой Бориса Николаевича Ельцина и его окружения. Но я считаю, что это не повод уходить во внешнюю или во внутреннюю эмиграцию. Если вы человек активный, то надо использовать те возможности, чтобы доносить собственные взгляды. Организации, в работе которых я участвовал, как мне представляется, такую возможность давали, поэтому я вполне осознанно в них работал.
Мы несколько раз обсуждали эту тему с моим покойным другом Егором Тимуровичем Гайдаром, правда, уже применительно к нынешнему режиму. Его эпизодически, по очень серьезным, концептуальным вопросам привлекали для консультаций, и друзья его спрашивали: "Егор ты же понимаешь, что нынешняя власть идет по пути сворачивания демократических свобод, онА совершают огромное количество ошибок в экономической политике, какой-то запредельный расцвет кумовства, коррупции – как ты можешь им помогать?" И Егор всегда отвечал, что один раз уже пережил ситуацию, когда страна стояла на грани гибели и распада на рубеже 1991–92 годов, и не хочет пережить ее еще раз. Вот и я считаю своим гражданским долгом помочь этой власти не совершить какие-то критические ошибки.
«Норд-Ост» – это, конечно, трагедия. Кстати, у меня тогда сильно испортились отношения с Владимиром Путиным, как рассказывают мои друзья, которым он сам это говорил. С ним мы знакомы с первой половины 1990-х годов, и активно взаимодействовали, когда он был вице-мэром Петербурга и работал в правительстве, а у Российской финансовой корпорации был филиал в Петербурге.
Накануне штурма была передача Савика Шустера, где главным гостями были я и родной отец моей дочери Марк Григорьевич Розовский. Я предложил себя в заложники, чтобы они отпустили детей, и одновременно сказал: Владимир Владимирович, если ваши спецслужбы, извините за выражение, обосра... идите и договаривайтесь. А он в этот момент, оказывается, уже принял решение о штурме. И вот потом мне передали, что он очень болезненно воспринял вот этот мой совет в прямом эфире.
К тому моменту я две ночи не спал, находясь рядом со штабом. Может быть, я был чрезмерно возбужден, но, думаю, у меня были для этого основания. То, как был проведен этот штурм, который подверг риску несколько сотен людей и погубил 132 человека, по моему мнению, ошибка, граничащая с преступлением.
Я, кстати, участвовал в "Марше несогласных". Руководство СПС приняло решение в нем участвовать во время выборов в Государственную Думу, когда мы встали в жесткую оппозицию к власти. И я был на баррикадах две ночи в августе 1991-го, и тогда риски были гораздо больше...
Я не готов поступаться принципами. Я не готов любить власть только потому, что она власть. Я довольно скептически отношусь к свободе волеизъявления граждан при выборах. Но это не означает, что я готов действовать по принципу "чем хуже, тем лучше". Если на уровне рабочего диалога я могу что-то посоветовать тому же Кудрину (Алексей Кудрин – министр финансов России – РС) или Шаталову (Сергей Шаталов разрабатывал проект налоговой реформы, статс-секретарь, заместитель министра финансов России – РС), или Игнатьеву (Сергей Игнатьев – председатель Центрального банка России – РС), а они готовы послушать, я считаю безусловно правильным это делать. В том числе для того, чтобы не были допущены какие-то ошибки, которые в итоге отразятся на всех, в том числе на рядовых гражданах, которые вообще очень далеки от всех этих политических коллизий.
Я, как мне кажется, попытался объяснить. Принцип "чем хуже, тем лучше" мне окажется ошибочным. Потому что в конечном итоге те граждане, которые сейчас олицетворяют власть, уедут в свои поместья на Лазурном берегу, а мы, оставшиеся 140 миллионов граждан России, будем расхлебывать все то, что они натворили. В 1991-92 годах я уже расхлебывал то, что натворили коммунисты. Мне бы не хотелось второй раз подвергать страну этому испытанию.
Безусловно, "Норд-ост" – это расплата за неурегулированность чеченской проблемы. Что касается сопротивления, то были демонстрации, и я в них участвовал...
К сожалению, у нас власть и в 1990-е годы не всегда прислушивалась к общественному мнению, а сейчас и вовсе не прислушивается. Хотя тут не так все однозначно, если говорить об общественном мнении. Значительная часть интеллигенции против чеченской войны. Но было огромное количество людей говорили: надо этих черных лупить. И вспоминали генерала Ермолова, который каленым железом покорял Кавказ, несмотря на то, что сейчас уже 21 век, а не 19-ый.
Мы были вполне успешными людьми и до прихода в правительство, и до начала экономических реформ. Когда я был академическим ученым, много ездил на конференции за границу, писал статьи и книжки и получал гонорары, по советским меркам, неплохие. Я не раз говорил, что вышел из министерства экономки беднее, чем в него вошел, потому что мы с большим опозданием индексировали зарплаты госчиновников. В министерстве я жил на эту зарплату, взяток не брал.
Я не говорю, что все были ангелами. Если говорить о правительстве Гайдара, олигархом стал только Петр Олегович Авен. Все остальные – кто как организовал свою жизнь. Да, среди них нет бомжей, это правда.
Для меня фигура Ельцина разделяется на много этапов. Ранний Ельцин – тот, которого мы выбирали президентом. Потом тот Ельцин, с которым я работал в правительстве, – человек с фантастической харизмой, с очень острым умом, который не очень хорошо разбирался в экономических вопросах, но быстро схатывал и понимал чутьем, где лежит правильное решение, и что ему эти академические мальчики тут втолковывают. Он не просто подписывал указы, постановления правительства, которые мы носили ему на подпись: он вникал, вносил какой-то политический подтекст. И он проявил политическую волю и бросил свою популярность на алтарь экономических реформ, которые были необходимы и неизбежны и которые надо было проводить за несколько лет до того, как они начались.
Я сказал, что для меня Борис Николаевич – это в каком-то смысле разные люди на разных этапах. Уже работая с нами, он допустил целый ряд компромиссов. Они в значительной степени похоронили те очень мощные позитивные результаты, которых удалось достичь на первом этапе реформ, до середины 1992 года.
Впрочем, переломным был расстрел парламента. Но я знаю, как болезненно он это переживал. Я искренне считаю, что это национальная катастрофа, хотя люди, которые там заседали, в массе своей были удивительными мерзавцами. Многих из них я знал лично, и они вовсе не были хранителями демократии. Например, видный борец с коррупций Александр Владимирович Руцкой мог бы вполне заняться изучением деятельности собственных помощников на этой ниве. Расстрел парламента был гражданской войной, а во время гражданской войны стреляют – это, к сожалению, аксиома.
Нет, я не оправдания ищу. Я говорю, что Ельцин допустил пусть и короткую, и в пределах Москвы, но граджанскую войну. А это национальная трагедия. В 1996 году Ельцину советовали вообще никаких выборов не проводить, объявить чрезвычайное положение, благо опыт уже был 1993 года.
Я не апологет и не адвокат Бориса Николаевича Ельцина, хотя отношусь к нему в целом с величайшим уважением, понимая некое число ошибок, в том числе фатальных, в части выбора преемника, которые он допустил.
Я закончу с выборами 1996 года, потому что они были знаковыми для Ельцина с точки зрения изменения его характера, политики, приоритетов и, конечно, знаковыми для страны. Он выбирал из того, что ему советовали: не проводить выборы или все-таки пойти на выборы. Были ли там фальсификации? Наверное, были. Носили ли они такой тотально критический характер? Не знаю. Есть разные сведения, и сказать, что эти выборы были абсолютно не свободными, нельзя. Я о другом. Ради победы на выборах был принят целый ряд политических, а потом и экономических решений, которые, конечно, принимать было не нужно: например, залоговые аукционы. Этот упрек мы, безусловно, Борису Николаевичу бросить можем и должны.
Я не считаю, что это было абсолютно неизбежно. Накапливалось, к сожалению, постепенно. Первый шаг к этому был сделан, когда после конфликта 1993 года в конституции была резко усилена президентская власть и снижена роль парламента – баланс властей был нарушен. Просто пока президентом был человек, все-таки внутренне склонный к свободе, в том числе к свободе СМИ, все было иначе.
Я же к вам не из Лондона приехал. Я живу в России, и дочки мои живут в России, и я никуда уезжать не собираюсь. Мне очень многое не нравится в современной России, но это моя страна, и я совершенно не собираюсь ее кому-то оставлять.
