Технологию автоматического выявления граждан, которые живут за чертой бедности, собираются тестировать в нескольких регионах России.
Об этом РИА «Новости» сообщил председатель Пенсионного фонда РФ Антон Дроздов.
По его словам, эксперимент пройдет в восьми субъектах РФ: Кабардино-Балкарии, Татарстане, Приморском крае, Ивановской, Липецкой, Нижегородской, Новгородской и Томской областях. Как именно будет работать тестируемая технология, не уточняется. Дроздов указал на то, что цель эксперимента — снизить уровень бедности в два раза. Если технологию признают успешной, ее распространят на все регионы России.
Напомним, что согласно официальной статистике, за чертой бедности сегодня находятся 19,3 млн россиян (13,2% населения страны). Реальные доходы населения падают шестой год подряд. За два последних года число граждан, планирующих свое будущее на ближайшие пять-шесть лет, сократилось с 17 до 11%.
Свыше 60% россиян стыдятся вечной бедности в России.
В конце мая пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что Кремль пристально следит за ситуацией с общим падением доходов россиян и трезво оценивает экономическое положение граждан.
В апреле премьер-министр Дмитрий Медведев признал, что жизнь в России «далека от идеала, многим людям трудно, а некоторые просто выживают».
Так какие цели стоят за новой инициативой - реальная борьба с бедностью населения и забота о росте его доходов, или очередное стремление манипулировать цифрами отчетности, создавая видимость деятельности?
Попробуем разобраться.
Так Татьяна Голикова в интервью «Известиям» рассказала, как в России борются с бедностью. По ее словам, за 2018 год уже есть некоторые результаты – на 400 тыс. человек снизилось количество бедных граждан. Бедные граждане, по Правительству, определяются прожиточным минимумом, соответственно, за год число граждан, чей доход превысил этот минимум, сократилось примерно на 0,5% от общего числа трудоспособных граждан. Бедными остаются еще 12,9% граждан, по словам Голиковой.
Кроме того, зампред Правительства по социальной политике заверила, что в стране не может быть отдельного нацпроекта в этой сфере, потому что «все должно работать на это». Но работает ли – остается вопросом.
«В первую очередь, речь идет о темпах экономического роста, потому что одними пособиями и мерами соцподдержки этот вопрос не решить», – сказала Татьяна Голикова.
Ну а вспоминая прогнозы роста ВВП на 2019 год в 1-2% (может быть), начинаешь задумываться о том, работает ли хоть что-нибудь на решение этой проблемы? Тем не менее у власти есть выход из положения – с 2020 года начнет работать так называемый «социальный контракт». Грубо говоря, он предполагает поиск дополнительного трудоустройства для граждан с тяжелым финансовым положением. Судя по всему, граждан из бедности будут выпинывать на рынок труда, параллельно отчитываясь о снижении безработицы.
О том, в каком положении находятся сейчас безработные и бедные граждане, Накануне.RU рассказал депутат Госдумы, вице-президент Конфедерации труда России Олег Шеин.
– Как можно оценить снижение бедных на 400 тыс. человек – есть повод для радости?
– Изменения в пределах 2-3% от общего количества людей, которых правительство в нашей стране считает бедными, вызваны в основном колебаниями самого прожиточного минимума. В соответствии с российскими правилами, позиции пересматриваются каждые три месяца, и традиционно на протяжении года он у нас еще умудряется и снижаться. Есть только один или два квартала, где позиционно прожиточный минимум повышается, а минимум два квартала, а то и три, когда прожиточный минимум снижается.
Понятно, что если он снижается, а пенсии у людей нет, то тогда эти пенсионеры из числа реально бедных формально переходят в категорию «богатых».
Эта история не нова. Например, в моей родной Астраханской области есть местное правило, по которому льготники имеют возможность как ветераны по стажу получить местные льготы, если они подают документы, подтверждающие, что их доходы ниже, чем полтора прожиточных минимума. Подают они их раз в год, соответственно, подгадывают квартал, когда их пенсия меньше, чем полтора прожиточных.
– То есть эти показатели слабо отражают реальное положение дел?
– Ну какое это имеет отношение к реальным доходам? Никакого абсолютно. Это просто бухгалтерские хитрости и методики, понять которые обычному человеку совершенно невозможно. Я думаю, что если даже мы поспрашиваем людей в Госдуме, и найдется 5-10 человек, способных поразмыслить о разных методиках подсчетов, то это будет уже много.
– Правильно ли вообще рассматривать бедность через призму прожиточного минимума?
– Нет, неправильно. Мы все-таки часть Европы, мы не Африка, не Латинская Америка – а в Европе бедность воспринимают не через призму того, сколько человеку надо съесть в день, чтобы не помереть, а через призму соотношения между доходами этого человека и средними доходами в обществе. Это логично. Если мы возьмем исторический контекст, то критерий бедности в 17 веке и сегодня никак не может быть одинаков. Путин в начале 2000-х говорил такую фразу, что растет доля среднего класса в нашей стране – 20 млн человек владеют мобильными телефонами. Тогда, наверное, мобильный телефон был каким-то элементом благосостояния, но сегодня им пользуются даже люди, которые живут на улице.
Поэтому в других странах мира бедность воспринимают как соотношение между доходами данного человека и средними доходами в обществе. Обычно берут порог в 40%. А у нас не так – у нас считают, сколько нужно съесть еды, чтобы человек не помер. Вот и вся история.
– Поможет ли «социальный контракт», который намерены вводить с 2020 года повсеместно?
– Я от этого Правительства ничего хорошего не жду, потому что мы видели его работу все предшествующие годы. И когда они начинают рассказывать про всякие «контракты», я полагаю, что эти люди не ставят реальные задачи преодоления бедности. Реальные задачи преодоления бедности невозможно решить без значения реальных денег. Как решить проблему бедности у бедных людей, не давая денег? Это же невозможно. Проблема бедности – проблема отсутствия денег. А если у нас в федеральном бюджете никаких затратных программ в этом направлении не предполагается, это значит, что социальный контракт подразумевает под собой некую хитрость. Какую – потом увидим…
– Возможно, решение будет состоять в банальном дополнительном трудоустройстве?
– Могу предположить – это может быть условие, что человек вправе будет претендовать на какую-нибудь скидку по ЖКХ, если он пойдет бесплатно мыть полы в школе, например. Или заниматься какой-то иной дармовой неквалифицированной работой.
А у нас многие отказываются получать пособия по безработице, потому что человеку могут предложить работу на другом конце города с зарплатой, которая не покроет даже транспортных издержек. И безработный человек должен говорить, что он не может принять это предложение – тогда биржа труда его снимает с учета. Я не исключаю, что какую-то такую штуку чиновники попытаются сделать и здесь.
Все эти имитации, наверное, хороши с точки зрения отчетов со стороны правительства и президента, но они ничего не значат для развития страны.
– Можно ли говорить про объективность статистики, если методология уже несколько раз сменилась?
– Статистика необъективна – в реальных условиях реальных исследований по стране по ситуации с безработицей практически не велось. Есть только одно небольшое исследование ВЦИОМ по ситуации на рынке труда. Если мы его откроем, то увидим, что ВЦИОМ оценивает нестабильную занятость в 76% от рынка труда.
Что такое нестабильная занятость – это не только безработица, это, к примеру, занятость, когда человек работает без полной рабочей недели или по приглашению. Это условия, когда у человека официальный оклад 10 тыс., а все остальное – «черным налом», и человек находится в ситуации высшей степени уязвимости. Это пара десятков миллионов человек, которые работают без трудовых договоров, соответственно, без отпусков, без права на отдых фактически. Отдых, может, и дают, но могут и не дать, потому что очень легко уволить.
Эта модель в стране является доминирующей, и понять, сколько у нас в стране безработных, без фундаментальных научных исследований совершенно невозможно. «Справедливая Россия» в этом году по парламентской квоте заказала такое исследование (есть такая система, когда Госдума заказывает исследования, не надо к Правительству обращаться, это и Дума может заказать). Мы единственные в стране, кто это исследование заказал, и я надеюсь, что в начале следующего года мы увидим качественный продукт – сколько реально безработных, какова реальная безработица, что происходит на рынке труда.
Сегодня нет системной информации хотя бы потому, что нашим властям это совершенно не нужно.
Татьяна Колесникова
(обзор по материалам СМИ)
