Когда – то наше образование было лучшим в мире. А что сегодня?
В России грядёт образовательный дефолт, заявил директор НИИ инновационных стратегий развития общего образования Юрий Громыко 21 января 2013г. в рамках брифинга.
"Происходящее образование общества потребителей - это заказ на деградацию России. Руководство Минобрнауки, будучи исполнителем либералистско-монетарной идеологии разрушает фундамент для опережающего развития страны.» - сказал Громыко.
Когда – то наше образование было лучшим в мире. А что сегодня?
В России грядёт образовательный дефолт, заявил директор НИИ инновационных стратегий развития общего образования Юрий Громыко 21 января 2013г. в рамках брифинга.
"Происходящее образование общества потребителей - это заказ на деградацию России. Руководство Минобрнауки, будучи исполнителем либералистско-монетарной идеологии разрушает фундамент для опережающего развития страны.» - сказал Громыко.
"Псевдоэкономические оптимизационно-финансовые характеристики не отражают сути происходящего, и с этой точки зрения я жёстко оцениваю министра образования Дмитрия Ливанова, который куда более вреден, чем его предшественник Андрей Фурсенко. Мне всё происходящее, как в замедленном кино, напоминает всё то, что происходило с российской промышленностью. Все те же разговоры велись про неэффективность предприятий и в итоге дошли уже до образовательной сферы. А ведь для того чтобы предприятие стало рентабельным и эффективным, нужна специальная программа по выводу его в рынок. А что делает Ливанов?" - задался вопросом Громыко и пояснил, что сначала идут разговоры о том, что после ЕГЭ молодёжь не может поступить в вузы, потом прикрываются сами вузы, а затем молодёжь едет в Гарвард. В ходе брифинга он также привёл в пример и тот факт, что именно тестовая система загубила американскую систему среднего образования.
- «Наши либералы очень любят ссылаться на федеральную контрактную систему США. Она устроена так, что контракт является единством правовых, финансовых и экспортных норм. Если вы выиграли контракт, вы приходите с контрактом в банк, и он дает вам кредит на создание мощностей под производство продуктов или технологий. А у нас Ярославом Кузьминовым из Высшей школы экономики (ВШЭ) была осуществлена подмена?. Федеральная контрактная система была сведена к проведению тендеров на закупки, что вовсе не соответствует реальной системе, действующей в тех же США. То есть отсутствуют специально разработанные требования к тому продукту, который должен был получен. В отсутствии специально разработанных показателей, Счетная Палата может в общем проверить, - разворован бюджет или нет. А ушел он на целевые функции или нет — никак проверить нельзя.
Теперь возьмем с этой же точки зрения систему образования. Совершенно очевидно, и всеми фиксируется, что качество образования за последние 10 лет падает. Есть отдельный вопрос, который требует специального общенационального расследования. Почему такие огромные деньги были вброшены в разработку ЕГЭ, которое сегодня признается абсолютно неэффективным. Дальше, грядет еще более странный феномен — намечающаяся тенденция, которая якобы связана с экономией средств. Сейчас формируется требование, что в школе должно учиться не менее 4 тысяч учащихся. В этом случае начинают сливаться и соединяться школы, а школой должен управлять не педагог, а финансовый менеджер. Финансовые "манагеры" у нас разрушили все. Они разрушили Саяно-Шушенскую ГЭС, теперь они доползли до образования. Мы попадаем в очень интересное поле, которое связанно с тем, что новый менеджер от образования становится распорядителем финансов, и при этом он может делать вообще что угодно, например, он может поднять себе зарплату.»
Одна из основополагающих идей, закладываемая еще с начала 2000-х, заключается в том, что детям не нужны излишки знаний, поскольку жить они будут в постиндустриальном обществе – обществе услуг. Эту идею еще в 2007 году внятно транслировал нынешний министр образования Андрей Фурсенко: «Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя».
Школа, согласно новой модели, должна быть профильной и ориентированной на потребности рынка. «Ключевое слово здесь — избыточность» – объясняет один из лидеров инновационного образования Александр Адамский: «Общеобязательных предметов, пронизывающих весь образовательный путь, должно быть не так много, может быть, всего два-три». «Мы знаем, к чему приводит обязательное изучение, например, курса литературы, – продолжает он. – Ничего, кроме отвращения, это не приносит».
Борцы за модернизацию во главе с Ярославом Кузьминовым твердят нам о том, что «школа перегружена фактурой традиционных предметов». Новый стандарт реформаторы называют «шагом вперёд» – «у субъектов образовательной политики впервые появился рельный выбор».
«Выбор», «вариативность», «компетенции» – оказывается, эти идеи взращивались в нашем обществе уже более 10 лет. На этом фоне проходило внедрение всех инноваций в образовании – ЕГЭ, реструктуризация сельских школ, введение подушевого финансирования и проч.
Взращивались – кем? Министры образования сменяли один другого, но дело модернизации оставалось живее всех живых…
Как начиналась «модернизация образования»? В декабре 1999 года Высшая школа экономики наряду с четырьмя другими лицами-учредителями создает фонд «Центр стратегических разработок», который и приступает к разработке стратегии развития России, и в первую очередь – программы реформы образования. Организацию возглавляет Герман Оскарович Греф, а вице-президентом фонда оказывается супруга г-на Кузьминова Эльвира Сахипзадовна Набиуллина, будущий министр экономразвития.
Воистину, эта супружеская чета внесла неоценимый вклад в дело модернизации российского образования. «Всё это время Набиуллина умудрялась держаться в тени, – писали журналисты, – а ведь она была и остается главной «рабочей лошадкой» грефовского штаба реформ». Самого же Ярослава Кузьминова называют «крёстным отцом» модернизации, главным её идеологом и разработчиком.
Готовились реформы тихо, если не сказать – келейно. Ни «широкую общественность», ни профессиональное сообщество, ни даже Министерство образования к ней постарались не подпустить. В результате были определены первоочередные меры – проведение экспериментов по ЕГЭ, по реструктуризации малокомплектных сельских школ, по переходу на финансирование высшей школы с использованием «образовательных ваучеров» – ГИФО (государственных именных финансовых обязательств) – последний из экспериментов денег стоил немалых, но, к счастью, был признан несостоятельным.
В 2001 году по инициативе Ярослава Кузьминова создается Российский общественный совет по развитию образования (РОСРО), признанный одной из самых авторитетных дискуссионных площадок. Главные функции РОСРО – определять приоритеты развития образования и «выбивать» на них из бюджета дополнительные средства, задавая финансовым потокам нужные направления.
Так, в 2004 году г-н Кузьминов представляет на обсуждение РОСРО фундаментальный доклад о совершенствовании структуры образования в России (документ был одобрен и направлен Президенту России Владимиру Путину).
В докладе говорилось ни больше ни меньше – о необходимости реструктуризации всей системы российского образования. Три важнейших принципа образования – всеобщность, бесплатность и фундаментальность – подвергались полному пересмотру как нерентабельные.
По мнению г-на Кузьминова выходило, что страна у нас слишком образованная. Где это видано – «в нищей России учится 98,6% подростков в возрасте 16 лет, на среднее образование тратится больше, чем на высшее»! Специалистов с высшим образованием – также переизбыток… А сколько средств оседает на программах ПТУ?..
Деньги государства, по мнению г-на Кузьминова, уходят сквозь пальцы: содержание и питание детей в детских садах, содержание воспитанников профтехучилищ, поддержание малокомплектных сельских школ… Отдельный возмутительный факт – стандарт не позволяет школам России предоставить платные образовательные услуги за пределами учебного плана. Всё это следует в корне переменить.
Что мы имеем на сегодняшний день?
Сокращение лишних вузов и лишних педагогов, коммерциализация и социальная сегрегация образования, усиление административно-чиновничьего надзора и контроля над замордованными донельзя образовательными учреждениями. Чего только стоит людоедская идея систематического мониторинга вузов. Сразу вспоминается недреманное око из сказок Салтыкова-Щедрина, а также знаменитые Топтыгины на воеводстве из тех же сказок, или некоторые персонажи – градоначальники из города Глупова.
Особенное возмущение педагогической общественности и всего корпуса отечественных педагогов вызывает ясно и недвусмысленно выраженное намерение государства переложить финансированиее образования на самих обучающихся и на бизнес, минимизировать государственное финансирование образования. В контексте этой коммерциализации особенно возмутительно стремление государства количественно урезать систему образования и ужесточить до максимума сверхэксплуатацию педагогического труда, поставить педагогов в невыносимые условия труда, когда к ним предъявляются постоянно завышаемые невыполнимые требования, и они ставятся в положение безответных рабов перед чиновниками от образования.
И так у нас педагоги перегружены нагрузкой при нищенской зарплате. Теперь же, планами реформаторов предусмотрено повышение их эксплуатации, т.е. увеличение учебной нагрузки на треть, т.е. до физического предела. О каком качестве образования можно при этом говорить. Предусмотрено также на треть сократить количество педагогических кадров. «Лишние» - интеллектуальная элита страны - будут цинично выброшены на улицу.
Педагогов унижают и нервируют перманентным надзором и постоянным изменением правил и требований сверх всяких разумных пределов. Задуманные реформаторами эффективные контракты и постоянные мониторинги педагогической деятельности с меняющимися критериями и правилами создают невыносимые условия для работы педагогов и руководителей.
Нужно самих чиновников от образования посадить на эффективные контракты. Чтобы не они ставили оценки и мониторили, а педагогическая общественность оценивала качество их работы по обслуживаниюю ее интересов, чтобы общественность снимала и назначала педагогических чиновников и принимала или отвергала рамочные законы и реформы образования.
А дети? Ведь это на них ставятся эксперименты ?!!
Все, у кого дети учатся – знают, о чем я.
Дети не получают системных знаний. Они часто не понимают, чему их учат, потому что не понимают, о чем идет речь.
Раньше знания получались ступенька за ступенькой – и все складывалось в единую картину восприятия окружающего мира .Отдельные пазлы складывались в общую картину.
Сегодня этого нет. Есть отдельные куски тех или иных знаний в голове ребенка, но нет системы.
Поэтому – в голове хаос.
Дети , в итоге, - теряют интерес к учебе. Они не умеют и не хотят самообразовываться. В школе же иж натаскивают на сдачу ЕГЭ. Там теперь не учат получению знаний из дополнительных источников.
Вместо творцов и исследователей мы второе поколение получаем потребителей. Грамотных потребителей.
Это происходит не только в России, а и по всему миру.
Глобализация никого не щадит.
Неграмотными послушными людьми, интересующимися только удовлетворением потребностей организма, легко управлять. И легко обманывать, внушая всем и вся, что все, что происходит вокруг, - направлено на благо….Только вот кого?!
Наши учебные программы, как и американские учебные программы, как и европейские, - они делались по заказу господина Рокфеллера и компании. Его основная задача была такая: научить людей брать кредиты в банках, которые принадлежат банкам, которые принадлежат Рокфеллерам, Ротшильду и остальным. И если заказ на образование приводит к тому, что их учат ложным данным, через которые они смотрят на мир. Этот мир не соответствует тому, чему учат студентов. И если человек, который получил эту ложную картину, а потом сопоставляя ее с реальным миром, не увидел никакой разницы, то его способность мыслить достаточно деградировала для того, чтобы он смог получать правдивые данные в дальнейшем. Сейчас образование, в большей степени, отучает людей мыслить и после его получения люди мыслят вопреки ему, а не наоборот.
Общество деградирует.
Татьяна Колесникова
