На улице после вчерашнего ливня было свежо и... умиротворенно… Газоны, щедро сдобренные черноземом, парили,
топорщась сочной щетинкой молодой травы… Влажно чмокали, подманивая на шампиньоны, забытые асфальтом тропки,
и с грустью вспоминалось время, когда все наивно полагали, что городские грибы съедобны…
Прогулка подходила к концу. За неимением скобок для мебельного степлера в соседнем хозяйственном,
специализирующемся на товарах отечественного производства, были куплены: два губастых граненых стакана -
давняя мечта друга семьи, ностальгирующего в Израиле по веселой советской молодости, краска для волос «Прелесть»,
сделанная по итальянской лицензии, и проволочная мочалка для мытья посуды - с держателем!
Собакин, честно выполнивший свое грязное дело, трусил к дому, предвкушая бонусную порцайку,
а я уже воображала себя в ореоле осветленных волос, и тут мы увидели… Клару Никитичну -
мать бывшей моей одноклассницы и очень близкой когда-то подруги Лизы Чечеткиной…
Юность Лизы, в отличие от моей, была долгой и полной ошибок, зато замуж она вышла по расчету и потому удачно.
И жила теперь та Лиза, по словам ее мамы, катаясь как сыр в масле, и дети ее в том же масле катались,
и были все поголовно гениями… Клару Никитичну я жалела, видя, как она частенько бредет из магазина
или поликлиники одна-одинешенька, и если мне не удавалось избежать встречи с ней, охотно беседовала…
Но сейчас-то шанс еще оставался! Мы с псом все еще были вне поля ее зрения и потому повернули обратно…
Бог шельму метит… Не успела я сделать и шага, как моё всеядное чудо с упоением зачавкало тем,
что ну никак не могло оказаться в таком людном месте…
Едва сдерживая отвращение, я до минимума сократила поводок, застопорила его фиксатором и оглянулась -
бодренькая старушка была уже возле детской площадки… И если она не обернется, то мы вполне успеем проскочить незамеченными!
Стараясь не дышать нечаянным счастьем моего дурошлёпа, я рванула к подъезду… Но по дороге каблук мой попал не куда-нибудь,
а в полное воды козленкино копытце - контрольный шурф* нового асфальта, хвала Управе... Я, задрызгавшись**, повалилась на бок,
выронила поводок, и зверь мой радостно утек к песочнице...
- Леночка, ты ли это? Дай-ка я на тебя посмотрю! Ой, а ты поправилась… И волосики красить забываешь - вон корни-то как отросли…
Нельзя так, Лена! Ты с Лизоньки моей пример бери - она хоть и дома сидит, а всегда и причесочка у нее, и маникюрчик…
И домработница ее такая же…
А знаешь, ведь Лизонькин Сереженька уже майор, а должность у него полковничья, а ведь ему всего-то двадцать шесть!
А Люсенька учится в Лондоне… А Лизонькин муж Генка…
- А как вы сами-то, Клара Никитична?
- А сама-то я все лето в Москве сижу…, у них в поместье одно комарье… да и Генка важный, такой важный… Пахнет тут чем-то…
- Пора нам, Клара Никитична.
- Нет, ты постой! Я тебе расскажу, как Люсенька-то поступала… Испачкалась я, что ли…
- Да в другой раз, Клара Никитична!
- А ты еще когда обещалась ко мне зайти на чай! Я сейчас чаю купила импортного - развесного... Чай, что ли, так пахнет?..
- Да-да, конечно, вы звоните, и я сразу…
- Ну, беги… А дворняжка у тебя смешная – добрая. Выброшу-ка я этой чай, тащиться менять его неохота…
- Клара Никитична - это не чай, а мой глупый лабрик, – наконец-то созналась я, но старушка была уже далеко.
Балансируя сумками, она шустро ковыляла в сторону своего дома по пандусу - случайному изобретению дорожных рабочих...
Еще вчера этот пандус был обычным тротуаром, но если в Москве возьмут за правило ежегодно накатывать по полметра асфальта
поверх старого на таких вот дорожках, то через пятилетку мама Зои Чечеткиной, дай Бог ей здоровья, сможет легко запрыгивать
в окно своей уютной квартирки, минуя подъезд…
Москва, июль 2013г.
__________________________________________
Алёна Подобед
