Помимо тех, кто чужими руками бьет в подворотнях первым, были еще в наших дворах такие вечно голодные сявки — босяки или, по-нашему, по-еврейски, — шнеперы. Унижаясь перед сильными, именно они держали в страхе всю округу, обирали тех, кто послабее, собирая деньги на завтраки, хватая приглянувшиеся им вещи и бросая их за ненужностью, унижали и мучили просто так, для смеха. Их голод и жажда были неутолимы.
Пришла пора, и они занялись крупным бизнесом. Захватили и поделили все, что было, невзирая на трупы конкурентов и тихую смерть слабых. Но самое главное — они сочли своей собственностью государство и его казну. Четырежды отбросили назад денежными реформами и дефолтами честных, но бедных, пытавшихся жить своим трудом.
Каким-то образом в их руках оказались все площади, построенные поколениями людей, площади вычищенных и сданных в металлолом заводов, общественных учреждений, ресторанов и магазинов. К ним перешли почта, телефон, телеграф и гражданский флот — морской и воздушный, железная дорога и энергетика.
При этом никто никогда ничего не построил, не выпустил, не проложил рельсы. Не создано ни одного (за 30 лет!) настоящего акционерного общества, уничтожены миноритарные акционеры как класс. Неисчислимые бюджетные деньги крутятся в бизнесах босяков, которым их дали подержать.
И ничто не может утолить сжирающий их вечный голод. Не сравнить их дворцы, полные унижаемой прислуги, шубохранилища, украденные винзаводы и охотничьи угодья, например, с трехкомнатной квартирой последнего настоящего президента СССР Андропова. Зачем роскошь человеку, управляющему половиной мира, полной потенциала, моральной силы, живущей трудом, а не обманом?
Частное, личное, захваченное силой, а не контролируемое обществом и питающее общество производство — это прежде всего — уверенность в праве хозяина перед рабами. Праве не платить зарплату до удобного момента, и то не полностью, а как милостыню, по частичкам, по грошику. Праве держать на работе сношабельный персонал и унижать специалистов, заставляя их все время доказывать свою правоту за гроши, на нервном пределе, а затем — вышвыривать их на улицу.
Пряхинский лозунг «как захотим, так и изделаем» стал деловым девизом босяков. Монопольное, гадкое, наглое обслуживание, карманные суды и контрольные службы обеспечивают им успех. На хоругвях их написано «Кидок не предъявлять».
Новое дворянство искренне обижается, когда теплоход «Адольф Гитлер», взятый по репарациям, тонет, рушится произвольно перестроенное старинное здание, падает от семнадцатого за неделю полета развалившийся самолет, который ведут три месяца не евшие пилоты, слетает крышка с турбины ГЭС 77-го года постройки, сходят с рельсов вагоны метро, горит Москва-река, падает бомбардировщик, на котором хотел летать в Европу человек, чья жопа не влазит в танк.
Выжать все возможное и превратить в рухлядь, забившую морозильники, землю, купленную вместе с людьми и ждущую «про запас» какой-нибудь великой идеи самодура. Зато лично лезть в каждую затрату, ужимать, вопреки здравому смыслу, каждую копейку, идущую на реальное воспроизводство услуги для того, чтобы схапать, присвоить, украсть.
Мы обуем всю страну. И рыжий бес трясет пробиркой с каким-то семенным материалом, собранным от безделья в сдающемся в аренду Сколково, вновь обещая прорыв бюджета. И спецназ расстреливает маленький зоопарк, мешающий девелоперам девелопить метры, все более усугубляющие содержание пухнущей Москвы. А братцы-акробаты, мечтающие об ответственном звании барина, дербанят миллиард на очередную помпезную рыгаловку по рецептам наивной девчонки.
Босяки, шакалы Табаки, грызущиеся за остатки костей. Ненасытные сявки. Вот кто убил пассажиров аэробуса Шармальшейх — Пулково.
Светлая им память, наша скорбь велика.
Александр ДЕМЕНТЬЕВ
