Что будет с экономикой России к концу года? Эксперты делают прогнозы. Если события пойдут по оптимистическому сценарию и всероссийский «домашний арест» снимут быстро, то ВВП страны усохнет на 14 трлн. руб. в ценах 2019 года. Реалисты прочат 17 трлн. убытков и 15 млн. безработных. Ну а катастрофический прогноз — это снижение ВВП на 20%, потрясения в банковском секторе, центробежность регионов, рассвет бытового криминала и всевозможных «сил зла».
Как говорит Дмитрий Песков: «Прогнозы на среднюю или дальнюю перспективы вряд ли возможны. Называть какие-то сроки было бы пальцем в небо».
Тем временем люди начинаются задумываться, какой будет жизнь после пандемии.
Появилось множество прогнозов, и "ЭкоГрад" представляет вашему вниманию их подборку
Без наших комментариев, ибо прогнозы – дело неблагодарное, а их комментарии – тем более. Отметим только, что видение будущего у официальных лиц куда более оптимистичное, чем у независимых наблюдателей.
Дмитрий Песков, пресс-секретарь президента РФ: «И где-то к середине мая мы тоже уже должны выйти на это плато. А потом, в первый месяц лета, наверное, уже станет полегче. И все эти тяготы быстро забудутся».
Помощник президента Максим Орешкин: «У России достаточно ресурсов, чтобы быстро восстановиться после кризиса, вызванного коронавирусом. У России есть все ресурсы для того, чтобы восстановление из текущего экономического кризиса было максимально быстрым». Помощник президента уточнил, что российская экономика подошла гораздо более подготовленной к нынешнему кризису по сравнению с 2008-2009 годами.
Председатель Счетной палаты Алексей Кудрин: «Никто не мог предсказать, как будет проходить пандемия в России и мире. Это необычная ситуация — такая бывает раз в 100 лет.
Напрашивается аналогия с 2008 годом, но тогда спад был 7,8 процента ВВП. Сейчас если спад даже будет таким же по величине, то с точки зрения негативного воздействия на отдельные отрасли и предприятия будет хуже. Потому что появляется яма, когда спроса нет совсем. Очень много предприятий могут распасться или обанкротиться.
В целом нужно ожидать падения от 6 до 8 процента ВВП. К сожалению, наша экономика сильно зависит от нефти, а спрос на нефть обрушился. Но наша экономика будет работать нормально. После пика кризиса она восстановится. Самое сложное — пережить пик. Он сейчас более глубокий, чем при обычном кризисе. Уже сейчас ряд отраслей потеряли по 90-100 процентов спроса. Поэтому в некоторых отраслях восстановление займет год и больше».
Герман Греф, глава Сбербанка: «Самые большие потери банковского сектора будут на следующих этапах — в связи с банкротством клиентов и невозможностью обслуживать долги. Скорее всего, банковский сектор закончит этот год с убытком. Если подъем экономики не начнется в этом году, то ситуация будет еще более сложная. Возможно, что в конце этого года банкам уже придется оказывать поддержку. Восстановление займет более длинный срок, чем мы предполагали в начале. Если кризис продлится год и дольше, то уйдет значительное количество лет, чтобы вернуться к докризисным параметрам».
Виталий Савельев, глава «Аэрофлота»: «Просто дать деньги всем может не получиться — мы не знаем, как долго будет кризис. Денег может не хватить.
Авиационная отрасль первой получает удар в любом кризисе. Практически все авиакомпании остановлены. Если раньше мы выполняли в этот период примерно 800 рейсов в сутки, то сейчас — 50-80. Если раньше легко перевозили 110-120 тысяч пассажиров, то сейчас — три-пять тысячи. В основном — внутри России. Но спрос падает. Мы видим необходимость закрыть некоторые рейсы, потому что они нерентабельны. Сейчас начинается горячий для всех авиакомпаний сезон — летом мы зарабатываем. Но этот высокий сезон пока ограничен. Если другие страны будут готовы и удастся начать полеты, скажем, в середине июля, то есть шанс, что мы восстановимся за шесть-семь месяцев. Если позже, то кризис будет глубже и это может затянуться на год — может быть, больше. Чем мы дольше стоим, тем сложнее будет подниматься. Многие могут вообще не подняться».
«Форбс» об авиации: «Пассажиров ждут более дорогие билеты, полупустые самолеты, уход лоукостеров с рынка и отмена привилегий для часто летающих пассажиров. Когда пандемия коронавируса пойдет на спад, возвращение к норме не будет быстрым. Перелеты станут сложнее из-за новых проверок состояния здоровья и усиленных мер безопасности в аэропортах. Авиакомпании будут превращаться в уменьшенные копии самих себя по мере того, как их маршрутные сети будут сокращаться, а процесс обслуживания на борту меняться.
Чтобы вернуть пассажиропоток на уровень 2019 года, авиационной отрасли потребуется от двух до пяти лет, считает аналитик Инвестбанка Cowen Хелейн Бекер. Перевозчикам придется ужиматься: к концу года штат авиакомпаний уменьшится на 20-30 процентов».
Валентина Матвиенко, спикер Совета : «Один год – это же не трагедия. Вот на этот год не надо планировать никаких зарубежных путешествий».
Центральный банк России подготовил прогноз последствий экономического кризиса, связанного с эпидемией коронавируса. По подсчетам Центробанка, ВВП страны упадет во втором квартале на 8 процентов, после чего экономика начнет восстанавливаться (в случае, если в России и в мире будут сняты меры борьбы с эпидемией). Восстановление будет медленным: докризисные показатели валового продукта не будут достигнуты ни в 2020 году (всего по году будет спад в 4-6 процентов), ни, возможно, в 2021 году.
Согласно прогнозу, цены на нефть останутся низкими долгое время: 15 долларов за баррель во втором квартале и 25 долларов в конце года.
Федеральный бюджет сверстан из расчета цены на нефть в 42 доллара за баррель, он потеряет значительную часть нефтегазовых доходов. Из-за спада в экономике и уменьшения доходов населения предприятия и граждане заплатят меньше налогов. Образуется дефицит бюджета в 6 процентов.
Мгновенного восстановления экономики не случится: 80 процентов предприятий испытывают проблемы из-за борьбы с эпидемией; их деловые настроения резко снизились, что повлияет на темпы восстановления. Также восстановлению будет мешать падение доходов населения. Из-за медленного восстановления экономики по итогам года будет зафиксирован спад ВВП в 4-6 процентов.
Доктор экономических наук, социолог, публицист Владислав Иноземцев: «...судя по динамике, пиковые значения придутся на начало мая и достигнут 10-13 тысяч человек в день при общем числе зараженных к концу месяца на уровне более 150 тысяч человек. Это означает, что принятый властями подход не позволит отменить режим самоизоляции как минимум до последней декады мая, а большинство бизнесов в крупных городах останутся закрытыми в течение двух месяцев.
По всей вероятности, именно на второй квартал придутся и дно спроса на нефть, и окончательное заполнение нефтехранилищ; таким образом, цены опустятся к уровню, когда российский бюджет практически не будет получать доходов от экспорта (уже признано, что в мае они ориентировочно составят $1/баррель против $36/баррель в 2019 году).
В-третьих, за последний месяц стали ясны контуры «антикризисной» политики властей: серьезного вливания денег в экономику не будет; налоги не будут прощены, а лишь отсрочены; правительство пойдет на частичную компенсацию заработных плат на уровне максимального пособия по безработице, но после 18 мая; региональные власти «обменяют» освобождение бизнеса от арендных платежей и части имущественных налогов на обязательства сохранять рабочие места и сдерживать цены. Все это говорит о том, что экономическая активность во втором квартале останется в крайне подавленном состоянии, а ВВП сократится более чем на 20 процентов по отношению к тому же периоду 2019 года.
Глубина экономического спада, которую я бы определил в 2-4 процента в первом квартале, в 20-23 во втором и в 10-12 процентов по итогам года, будет обусловлена двумя обстоятельствами.
С одной стороны, наиболее пострадавшими окажутся отрасли с высокой добавленной стоимостью и большим числом занятых: торговля, общественное питание, туристический и гостиничный бизнесы, практически все сегменты сферы услуг, а также строительство. Сотни тысяч организаций в этих отраслях разорятся.
На ближайшие месяцы оптимальной выглядит «стратегия анабиоза». Самоизоляция до второй половины мая – самый разумный вариант действий, т.к. последствия инфицирования коронавирусом (причем не только физиологические и социальные, но даже чисто финансовые) перевешивают эффект любых усилий, которые могут быть предприняты в эти дни и недели.
Постоянное пребывание дома, минимизация контактов с внешним миром, максимальная экономия – всему этому сейчас нет альтернативы. По мере «открытия» экономики главной задачей для тех, кто окажется наиболее затронутым кризисом, должен стать поиск новой работы и, вероятно, переквалификация, так как нужно исходить из того, что значительная часть высокооплачиваемых рабочих мест в коммерческом секторе исчезнет в результате программ сокращения издержек».
Андрей Белоусов:
«Сегодня банковский сектор не относится непосредственно к числу пострадавших секторов экономики, он продолжает устойчиво функционировать. Достаточно сказать, что чистая прибыль банков в первом квартале составила 528 миллиардов рублей, правда, значительная часть её, почти до половины, связана с переоценкой валютных статей баланса. Тем не менее банки в силу свой функциональной роли в экономике неизбежно абсорбируют, если можно так сказать, аккумулируют риски, которые возникают в отраслях реального сектора вследствие падения экономической активности... С учётом складывающейся ситуации объём кредитов, подлежащих реструктуризации, может составить до 4-5 триллионов рублей, то есть до трети портфеля проблемных отраслей, что потребует соответствующего резервирования и формирования капитала банковской системы, а в предельном случае может повлиять на сокращение кредитных вложений кредитования банками российской экономики».
Эльвира Набиуллина:
«Действительно, банки не относятся к первому кругу пострадавших отраслей. Это скорее сейчас линия обороны нашей экономики от шоков, и тот ресурс, тот запас прочности, который накоплен в банковской системе, должен быть разумно использован, для того чтобы помочь экономике пройти период пандемии, сложный период ситуации на мировых рынках. И действительно, банки вошли в этот период в достаточно хорошей форме, с запасом капитала, ликвидности, и они способны абсорбировать, принять на себя достаточно большой объём убытков, предоставлять и кредитные каникулы и при этом продолжать кредитование».
Последствия, к которым приведет нынешняя ситуация вокруг коронавируса, будут и для граждан, и для государства в целом важнее, чем сама эта эпидемия. К такому выводу пришли некоторые эксперты в ходе прошедшего 2 апреля заседания научного совета ВЦИОМа на тему «Российское общество в условиях пандемии коронавируса: анализ и прогноз».
Об этом написали "Ведомости".
По словам гендиректора ВЦИОМа Валерия Федорова, 55–57% россиян считают, что худшие времена впереди, а еще 14–18% – что мы сейчас переживаем тяжелые времена, т. е. в целом доля тех, кто встревожен происходящими событиями, – около 71%. При этом 47% опрошенных называют ситуацию в своем населенном пункте скорее хорошей, а 48% – скорее плохой, в отношении обстановки в стране это соотношение составляет 44% на 47%, а по ситуации в мире – уже 23% на 64%. «То есть источник уверенности находится в личной и семейной жизни», – поясняет социолог.
Основные страхи россиян, по данным ВЦИОМа, – это рост социальной несправедливости, начало эпидемии и отказ в оказании бесплатной медпомощи. Хотя за последнюю неделю число «паникующих» граждан снизилось с 34 до 26%, а доля «уравновешенных» выросла с 30 до 38%, отмечает Федоров. В целом же люди оценивают нынешний кризис как краткосрочный, поскольку большинство считает, что через год они будут жить лучше, резюмирует глава ВЦИОМа: «Так что, вспоминая известный анекдот, это ужас, но не ужас-ужас-ужас».
Главный экономист Евразийского фонда стабилизации и развития Евгений Винокуров считает, что в нынешнем кризисе – впервые со времен дефолта 1998 г. – социальная повестка важнее, чем экономическая: «Учитывая изоляцию, закрытие сотен тысяч предприятий и рост безработицы, социальное измерение выходит на первый план». Многое в нынешней ситуации неопределенности зависит от того, будет ли осенью новая вспышка вируса, говорит эксперт. Даже в 2009 г. мировая экономика выросла на 1%, потому что тогда росли Китай и Индия, так что прогнозируемый сейчас нулевой рост – ситуация беспрецедентная за много десятков лет, подчеркивает Винокуров. Если несколько недель назад экономисты ожидали быстрого V-образного выхода из кризиса, то сейчас в этом много сомнений как раз в силу социального аспекта, объясняет эксперт: «По всему миру объявляют о беспрецедентных стимулах – монетарных и бюджетных, например в США и Германии это порядка 10% ВВП. В России же объявили о подготовке таких мер в объеме 1,2% ВВП. Для сравнения: 10% российского ВВП – это $150 млрд, весь объем фонда национального благосостояния (ФНБ) – $123 млрд. Если бы Россия действовала на паритете с США и Германией, то сейчас весь ФНБ был бы одномоментно влит в экономику». Беспрецедентный удар по малому и микробизнесу многие просто не переживут и закроются через месяц-два, под ударом трудоемкие отрасли – сферы общественного питания и развлечений, транспорт, перечисляет экономист. Могут начаться массовые увольнения, а в России три четверти населения не имеет подушки безопасности, в итоге люди будут прибегать к помощи родственников, друзей или пойдут в банки и микрокредитные организации – а значит, можно ожидать роста закредитованности населения, которая и так высока в последние годы, добавляет Винокуров.
Ситуация двоякая, считает глава исследовательской группы «Циркон» Игорь Задорин: с одной стороны, есть коронавирус, а с другой – пандемия страха и «информационно-психологическая кампания устрашения, развернутая во многих странах и несоразмерная с эпидемией». По его убеждению, медицинская статистика не дает оснований говорить о беспрецедентности вируса, а нагнетание страхов можно объяснить заинтересованностью некоторых стейкхолдеров. Страх болезней является у россиян одним из основных, поэтому любое форсированное распространение информации о заражении воспринимается с большим доверием по сравнению с другими угрозами и страхами, отмечает социолог: «Именно поэтому население оказалось чувствительным к распространяемой информации, и дальше включились процессы, которые относятся не к социологии и социальной психологии, а скорее к психиатрии». Роль медиа и действия правительств несоразмерны угрозе, что приводит к развитию пандемии страха, которая захватывает куда больше людей, чем само заболевание, сетует Задорин.
За последние годы все больше россиян говорят, что их жизнь больше зависит от них самих, а не от внешних обстоятельств, – сейчас таких около 60%, продолжает социолог. Но нынешняя кампания может привести к тому, что персональная ответственность с граждан снимается и перекладывается на государство, поясняет он: «Если через некоторое время после окончания ситуации с коронавирусом будут итоговые цифры заболевших и погибших, то многие люди начнут задумываться: а что это было, оправдана ли была самоизоляция? И тут возникают риски потери доверия к органам госуправления – люди посчитают, что их обманули, допустив несоразмерные действия по поводу пандемии».
Глава экспертного совета Экспертного института социальных исследований Глеб Кузнецов выделяет пять проблем после окончания пандемии. Прежде всего, это раскол общества на тех, кто работает на госслужбе и в частном бизнесе: «Бизнес требует от государства помощи, а государство говорит, что надо платить налоги, чтобы кормить госслужащих и тех, кто занят на борьбе с пандемией. Больше всего пострадают именно те, кто занят в частном бизнесе». Другой риск – подрыв доверия к властям, считает эксперт. Сейчас людям говорят, что карантин – это не только формальный долг, но и моральное обязательство, и они сидят дома в знак солидарности, чтобы сохранить жизнь пожилых, напоминает он: «Но вирус никуда, видимо, не денется, а карантин надо будет отменять. И тогда моральный долг перестанет быть моральным долгом, а люди по-прежнему будут продолжать заболевать и умирать. Это ситуация цугцванга для госорганов: вы либо обманывали нас, когда говорили, что с помощью карантина мы сможем всех спасти, либо обманываете сейчас, когда говорите, что придется выйти из карантина. Это приведет к подрыву доверия». Кроме того, меры поддержки просачиваются к населению медленно, отмечает Кузнецов: «Люди слышат про миллиарды рублей, потраченных на их поддержку, но не видят эти деньги. Получается, государство может только тебя контролировать через смартфон, а больше ничего. Если не будет эффективности работы государства, то его роль в посткоронавирусном мире упадет».
Между тем сейчас для людей, которые сидят дома, появляется новый центр силы: управление общественной истерией происходит через интернет, продолжает эксперт. Иногда авторы статей о самоизоляции как лучшем поведении – люди заинтересованные, поскольку их бизнес связан с нахождением людей дома, поясняет Кузнецов: «А когда карантин закончится, из этих новых центров силы может поступить сигнал, что правительство врет. И общественное мнение будет испытывать такую шизофреническую разорванность – те, кому мы привыкли доверять, требуют одного, а те, кому мы привыкли подчиняться, – другого». Сейчас общество ждет, почти требует жестких карантинных мер, говорит эксперт: «И чем сильнее люди поддерживают эти ограничительные меры, тем сильнее будет разочарование, если все это не принесет обществу ничего, кроме бедности. И общество будет сопротивляться модернизационным инициативам власти и бизнеса. Вопрос будет в борьбе с бедностью, как это было в первой половине ХХ в. То есть нам нужна будет не цифровая экономика, а условный план Маршалла для целых экономик».
Татьяна Колесникова
(Обзор по материалам СМИ)
