Резерват Саби-Сэнд стал домом для представителей всей африканской «большой пятерки»: слонов, львов, носорогов, буйволов и моих любимых фотомоделей — леопардов.
Раскинувшийся на 65 тысяч гектаров резерват Саби-Сэнд примыкает к западной части старейшего в ЮАР национального парка Крюгера. На протяжении 50 километров между парком и резерватом нет заборов, что позволяет животным свободно перемещаться. Животным, но не людям: Саби-Сэнд — частная территория, и, в отличие от парка Крюгера, попасть сюда могут лишь гости, останавливающиеся в одном из множества небольших заповедников. Таких, как комплекс кэмпов Лондолози, куда я приезжаю несколько раз в год в гости к леопардам.
Леопард стал первым животным, которого мне довелось увидеть в Африке в 2000 году, и я все еще продолжаю фотоохоту на этих больших кошек. Мне никак не удавалось снять леопарда под дождем. И вот в ноябре прошлого года я отправился в Африку с конкретной целью: сфотографировать, как этот грациозный зверь отряхивается от воды.
Я приехал к началу сезона дождей, в конце ноября, но тот год, как, впрочем, и предыдущий, выдался засушливым. Для хищников засуха — рай земной. Все животные привязаны к редким водопоям. Леопарды, львы, гиены знают все эти места наперечет. В засуху травоядные особенно ослаблены, добыча сама идет в пасть хищникам. Но для меня и для моего гида Дона Хейнеке затянувшаяся засуха означала срыв программы. Худой и загорелый от жизни в саванне, Дон то и дело поднимает глаза к небу: тучи, многообещающе собиравшиеся с утра, к обеду рассеиваются, и солнце снова безжалостно палит землю Лондолози.
История Лондолози началась 90 лет назад, в 1926-м, когда два друга-охотника, Чарльз Варти и Фрэнк Унгер, купили прогоревшую ферму с прилегающими пастбищами и превратили их в охотничьи угодья. После смерти Чарльза, в 1970-х, хозяйство перешло к его сыновьям Дейву и Джону. Братья быстро поняли, что охота — бесперспективный бизнес, который рано или поздно приведет богатые угодья в упадок. Другое дело туризм. Тогда-то Лондолози и стал частным заповедником, получив свое современное имя Саби-Сэнд: на языке зулусов оно означает «защитник всех живущих». Братья Варти одними из первых стали развивать распространенную сегодня модель туризма, завязанную на охрану природы. Их усилия оценил и побывавший в заказнике Нельсон Мандела, отозвавшийся о нем как о «лелеемой многими мечте о защите окружающей среды в ЮАР».
В парке Крюгера браконьеры ежедневно убивают от одного до пяти носорогов. Здесь же эти и другие животные в безопасности: круглосуточное патрулирование ведут местные следопыты из племени шангаан. А здешняя школа рейнджеров обеспечивает кадрами и соседние кэмпы, и парк Крюгера. В наши дни в Саби-Сэнд больше кэмпов и лоджей на квадратный километр, чем где-либо еще на Черном континенте. Это неудивительно: здесь проще всего увидеть знаменитую африканскую «большую пятерку»: слона, льва, носорога, буйвола и леопарда. Леопардов можно наблюдать почти гарантированно — бывали дни, когда за один выезд нам удавалось повстречать до семи особей.
Южная Африка: земля леопарда
Машаба с двумя шестинедельными котятами.
Мать прятала их в пустом стволе сломанного дерева и каждый день уходила на охоту. Однажды следом за Машабой пришли гиены. И уже на следующий день кошке пришлось искать другое место для логова.
Фото: Сергей Горшков
Сегодня на территории Лондолози живет минимум 30 леопардов. Местные ландшафты идеальны для охоты на антилоп и обустройства логова: сбегающие к речкам леса, глубокие овраги, тенистые кроны деревьев марула, где можно легко спрятаться от любопытных взглядов соперников — львов и гиен. Но, как известно, леопарды пугливы и сторонятся людей, поэтому долгое время увидеть их здесь было почти невозможно. И вот наконец, в 1979 году, местные следопыты случайно наткнулись на самку с двумя котятами. День за днем люди появлялись поблизости, осторожно приучая животных к своему присутствию — и спустя полгода наконец добились успеха. Леопарды заказника привыкли к людям, понимая, что вреда мы им не причиним.
У этих кошек совершенно уникальная стать и харизма. Но, конечно, не получится взять их с наскока — для хороших кадров нужны время и терпение. И я давно не размениваюсь просто на красивые картинки — мне интересны взаимоотношения животных, вся их жизнь и главные ее события.
Конкуренция между большими кошками тут извечная. В нее нередко включаются львы, приходящие из соседнего парка Крюгера. Но и без них леопардам нельзя расслабляться. У каждой самки — четко ограниченная территория, которую она никогда не покидает, а контролирующих свои владения самцов частенько можно увидеть выясняющими отношения. Век самца короток, и, пока зверь в силе, ему нужно успеть оплодотворить самок, уничтожить чужое и защитить свое потомство.
Лондолози не относится к парку Крюгера, и правила здесь не такие жесткие. Джипы могут съезжать с проторенных дорог. (Но не в период дождей, когда очень легко травмировать почву: ты проехал, оставив колею, по ней пошел ручей, началась эрозия.) И главное, здесь разрешено передвигаться на сафари-автомобиле даже ночью. Это дает множество преимуществ фотографу, который хочет заснять взаимоотношения животных.
Ранним утром, проезжая мимо стада буйволов, я заметил, что один старый бык отошел в сторону. Это делало его уязвимым для львов, расположившихся неподалеку, и я решил подождать развития событий. Львы моментально окружили буйвола. Но ему повезло: стадо пришло на помощь к атакованному сородичу, и его удалось отбить.
Я был свидетелем множества драматических стычек леопардов с другими зверями. Чаще всего — с гиенами. Это как иголка с ниткой: вот выходит на охоту леопард, а за ним следом всегда увязывается гиена. Она знает каждый его шаг. Поэтому задача леопарда — не только добыть, но и успеть сохранить добычу. Обычно после успешной охоты леопард первым делом затаскивает тушу под дерево, чтобы ее не увидели стервятники. Если жертва — детеныш импалы или мелкая антилопа, например, дайкер (он же дукер), то охотник тут же поднимает ее на дерево, подальше от вездесущих гиен.Если туша крупная, леопард выкидывает желудок и кишечник, облегчая ее на треть. Теперь добычу можно затащить повыше, иначе гиены оставят от нее одни косточки.
Далеко не все из того, что я наблюдал в Африке, мне удавалось сфотографировать. Иногда нельзя подойти ближе, иногда густые кусты не позволяют сделать качественный снимок. Я видел леопарда с добычей на дереве, а голодный львиный прайд — внизу. Видел, как леопарда преследуют его злейшие враги — стая диких собак. Видел, как леопард убивал питона. Как отгонял от добычи своих сородичей. Но наблюдал и противоположную картину: к самке с двумя котятами, собравшимся полакомиться убитой кем-то импалой, вышел самец. Влез на дерево, где висела добыча, спокойно поел и ушел, оставив пищу тем, кто слабее.
Для меня все эти сценки — источник вдохновения, новых идей. Африка не отпускает меня: это болезнь, и неизлечимая. Скоро выйдет мой — уже второй — фотоальбом о леопардах. Конечно, мне бы хотелось пожить тут минимум полгода. Но сколько бы я ни сделал фотографий за одну поездку, в итоге хороших получается четыре-пять. И вот, если сложить их вместе, то как раз и будет небольшой цикл — моя общая с леопардами история.
Активность леопардов возрастает при смене погоды: шум ветра и дождя помогает подобраться к добыче. Начало сезона дождей — время, когда антилопы приносят потомство. Это событие «подгадано» к бурному росту травы. В семьях леопардов пополнение в то же время — и по той же причине: нет проблем с пропитанием.
...В один из дней тучи, сгущавшиеся с утра, не спешили рассеиваться к обеду. Я понял: сейчас пойдет дождь. Мы с Доном были готовы — уже заприметили самку леопарда с новорожденным детенышем в дупле. С первыми каплями мы были у дупла. За то время, что я снимал большую кошку под дождем, она отряхнулась два или три раза, но я задачу выполнил уже на первом дубле. И мысленно пожелал своей модели удачной охоты.
Текст и фото: Сергей Горшков
