Не только экологические проблемы дрифтерного промысла

Дрифтерные или плавающие сети, имея поплавки на верхнем крае и грузила на нижнем, как бы свешиваются с поверхности моря, уходя в глубину. В таком виде сети свободно дрейфуют по поверхности воды, захватывая все, что попадается им по пути, в том числе объекты, лов на которые не нацелен.

Наиболее остро проблема дрифтерного промысла встала в 70–е гг ХХ–го столетия, когда на смену небольшим дрифтерным сетям, использовавшимся с незапамятных времен по всему миру в основном для промысла тунца, меч–рыбы, кальмаров, пришли сети гиганты. Самыми активными рыболовами стали в это время японские, тайваньские и южнокорейские суда применявшие сети до 50 км длинной.

 

Огромное количество китов, дельфинов, морских птиц, черепах, акул и других морских обитателей, даже не являющихся объектами промысла гибли в таких многокилометровых заграждениях. Из–за колоссального урона, который эти сети наносили живому миру, они получили название “стен смерти”.

 

Одной из организаций, начавшей последовательную борьбу против использования дрифтерных сетей, стала Организация Объединенных Наций, а самым плодотворным в этом отношении стал 1991 г. В этом году ООН приняла резолюцию 46/215, призывающую страны мира ввести полный мораторий на широкомасштабный дрифтерный промысел в международных водах мирового океана, включая закрытые и полузакрытые моря. И в этом же году вступила в силу Веллингтонская конвенция, запрещающая лов рыбы в Южной части Тихого океана дрифтерными сетями более 2,5 км длинной, ратифицированная 12 странами.

 

Запрет по использованию широкомасштабного дрифтерного промысла в международных водах поддержали многие страны мира. В ответ на мораторий ООН Европейский союз принял правило, запрещающее использование дрифтерных сетей длиной более 2,5 км в водах ЕС и судами стран–членов ЕС.

 

Нужно заметить, что реализация всех принятых решений столкнулась с серьезными проблемами. Ограничения, введенные на длину сетей требовали постоянного контроля, а отсутствие в резолюции ООН определения широкомасштабного промысла позволяли правительствам по–своему интерпретировать этот термин.

 

Именно поэтому, доклады Генерального Секретаря ООН второй половины 90–х гг. постоянно указывают на нарушение принятых договоренностей на практике. Становится ясно, что без дорогостоящего контроля ни одно из государств, не сможет гарантировать соблюдения установленных правил.

 

Для выполнения собственных обязательств,правительства некоторых стран, так или иначе участвующие в дрифтерном промысле, вынуждены были посылать в промысловые районы патрульные корабли. Расходы на это, взятые из карманов налогоплательщиков, намного превысили доходы, получаемые немногочисленными рыбаками, продолжающими вести этот промысел. Так два корабля ВМФ для наблюдения за 17 дрифтерными судами обошлись Великобритании в астрономическую сумму — 600 000 фунтов стерлингов.

 

После ужесточения контроля, многие рыбаки перестали использовать дрифтерные сети, пытаясь доказать тем самым, что использование разрешенных сетей (2,5 км) является экономически невыгодным. Это подтвердил эксперимент на части флота ЕС, работающего в северо–восточной Атлантике, когда затраты на проведение промысла, превысили доходы с улова.

Самым последним событием на данном поприще стало принятие в июне 1998 г. министрами рыбной промышленности стран ЕС правил, которые с 1 января 2002 г. полностью запрещают дрифтерный промысел в водах ЕС и в любом другом месте земного шара судами ЕС. При этом было отмечено, что запрет не будет распространяться на Балтийское море.

Это случилось после того, как стало очевидно, что проследить за соблюдением 2.5 км лимита на дрифтерные сети невозможно. Самым интересным моментом является то, что эти правила стали первым документом по рыбной отрасли ЕС, принятым на основе того вреда, который сети приносят тем видам, которые не являются объектом промысла. Европейская комиссия применила так называемый предосторожный подход к данному вопросу. Выступив за то, что, несмотря на невозможность доказать, что дрифтерный промысел тунца (в северо–восточной Атлантике) или меч–рыбы (в Средиземном море) представляет серьезную угрозу для некоторых видов, как то киты, дельфины, черепахи, морские птицы, отсутствие научной базы не должно стать препятствием для принятия охранных мер.

 

С 1986 г в течение нескольких лет корабли Гринпис проводили программу по мониторингу дрифтерного промысла. Корабли “Moby Dick” и “Sirius” работали в рамках этой программы в 1992 г. В 19993 г. их сменили “Rainbow Warrior” и “SV Vega”, которые вели наблюдение у побережья Греции. В 1995 и 1996 гг. эту работу продолжили “MV Greenpeace”, “MV Artic Sunrise”.

 

После сложной кампании на море Гринпис опубликовал список из 130 кораблей, которые ведут промысел, используя сети незаконной длинны. Водолазы Гринпис сделали первые в истории, подводные фотографии, показывающие дрифтерные сети в работе. За 12 дней они исследовали 126 км сетей и рассчитали наносимый ими урон в Тасмановом море. Эта информация и наблюдения за промыслом японских, тайваньских и корейских судов, позволили специалистам на борту судна подтвердить утверждение о крайней неразборчивости этого способа лова, при котором объекты промысла часто составляют только 18% от общего улова.

 

Каждый год Генеральный Секретарь ООН готовит доклад “Крупномасштабный морской дрифтерный промысел, несанкционированный рыбный промысел в зонах государственной юрисдикции и международных водах, побочные продукты и отходы лова и другие проблемы”, часть которого посвящена официальным сообщениям разных стран о выполнении ими резолюции ООН и о состоянии с дрифтерным промыслом в зонах их юрисдикции.

 

В эту проблему в той или иной мере вовлечены большинство прибрежных государств. В одних существует однозначный запрет на этот вид промысла, в других — действует международное ограничение длины сетей в 2.5 км.

Дальше всех в этом вопросе пошли Австралия и Маврикий, не только запретившие дрифтерный промысел в своих водах, но и закрывшие свои порты для судов, ведущих дрифтерный промысел и судов, которые непосредственно поддерживают и обслуживают дрифтерные суда.

 

Суровое наказание для нарушителей, применяющих дрифтерные сети, предусматривает законодательство Омана, включая наряду с конфискацией снастей и арестом судна тюремное заключение и денежный штраф. Запрещен этот вид промысла, как действующий негативно и разрушительно в Иране, Панаме, Новой Зеландии, США, Южной Африке, Катаре, на Мальте. Введены ограничения на длину сетей в Канаде, Саудовской Аравии, Барбадосе, Намибии, на Кипре. Мексика проводит программу постепенной замены дрифтерных сетей ярусами, которые, считаются более избирательными орудиями лова.

Есть и такие страны, в которых, несмотря на все попытки, процесс отказа от использования дрифтерных сетей идет крайне медленно. Чтобы активизировать этот процесс, например Италия, приняла ряд дополнительных мер к обеспечению более строгого соблюдения ее законов касающихся дрифтерного лова. Она обнародовала принятое в марте 1999 г судебное решение, запрещающее владение и использование сетей длинной более 2.5 км. Итальянское правительство осуществило развернутый план правоохранительных мер, предусматривающий совместную деятельность с инспекторами ЕС, и вышло с предложениями о заключении двусторонних правоохранительных соглашений с другими средиземноморскими странами, членами ЕС.

 

Итальянская служба морской охраны обязалась активизировать морское наблюдение и чаще прибегать к проверке дрифтерных судов у причала.

 

По предварительным подсчетам план списания дрифтерных сетей и перепрофилирования дрифтерного флота обойдется Италии в 300 млн. $.

 

Надо сказать, что позиции отдельных государств в вопросе использования дрифтерных сетей в международных и собственных водах существенно различаются. Япония, дрифтеролов со стажем, запретила этот промысел для своих судов в открытых водах в 1993 г., о чем ежегодно рапортует ООН. Она активно принимает участие в разработке мер по контролю за исполнением конвенции ООН совместно с Канадой, Россией, США в северной части Тихого океана. В самой же Японии до сих пор действует разрешение на применение дрифтерных сетей до 13 км длиной.

 

Двойственную позицию в этом вопросе заняла и Россия. В 1998 г. Российская Федерация официально заявила, что “ни в каком виде не участвует в коммерческом дрифтерном промысле”, скромно умолчав, что уже более 10 лет продает это право Японии, разрешая использовать в своих водах сети, во много раз превышающие международный лимит (одно японское судно выставляет 32 км сетей). Россия, пожалуй, единственная страна, передавшая (вернее, продавшая) право ведения крупномасштабного дрифтерного промысла в своих водах другому государству.

 

Японский дрифтерный флот работает в экономической зоне России с 1989 г. Промысел лосося в российских водах японским дрифтерным судам разрешается только в определенных районах, для каждого из которых ежегодно устанавливается квота на вылов и сроки работ. Промысел проводится обычно среднетоннажными дрифтерными судами, общее количество которых в последние годы не превышает 70.

 

Принято считать, что ни один вид промысла не контролируется с такой тщательностью, как дрифтерный. Каждое японское судно имеет на борту российского наблюдателя, в районе лова курсируют специализированные патрульные корабли, созданы обязательные точки контроля. Казалось бы, нарушения должны быть полностью исключены. Однако система контроля выглядит внушительно только внешне.

 

Российский наблюдатель, призванный контролировать соблюдение правил рыболовства, проводить учет пойманной рыбы и регистрировать попадания в сети птиц и млекопитающих часто сводит свою деятельность к получению командировочных и существенной доплаты за умение вовремя отвернуться. Здесь же кроется причина занижения официальных размеров ущерба при этом промысле.

 

Официальный учет количества птиц и зверей погибших в сетях проводится с 1994 года. С тех пор, согласно подсчетам специалистов, количество погибших птиц и зверей, в том числе и занесенных в “Красную книгу”, перевалило за сотни тысяч.

По официальным данным за период с 1993–98 гг. в сетях погибло более 1,2 млн. особей различных видов птиц. Учитывая, что официальная статистика не отражает действительного положения дел, реальные потери еще значительнее.

 

По неофициальным данным размеры ущерба при дрифтерном промысле серьезно занижаются, так как за каждую особь, попавшую в сеть, предусмотрены штрафные санкции. Их размеры настолько велики, что при полноценном учете, ущербы вполне могут перекрыть прибыль от промысла. Капитану японского судна гораздо выгоднее оплатить не слишком усердную работу наблюдателя, чем расплачиваться непосредственно с государством.

 

В результате, мы точно не знаем, что теряем, но утешаемся мыслью, что получаем за свой российский ущерб по полной программе.

 

В июне 2000 г. флагманское судно Гринпис “Rainbow Warrior” патрулировало акватории экономической зоны Охотского моря и Тихого океана в районе Курильских островов. Инспектора природоохранной морской службы Госкомэкологии РФ совместно с командой судна, в состав которой входили представители 10 стран мира определяли степень негативного влияния дрифтерного промысла и контролировали соблюдение правил ведения дрифтерного лова японскими судами.

Даже наша незначительная по времени проверка выявила целый букет нарушений правил ведения этого промысла: установка сетей за пределами разрешенного района, превышение допустимой длины сети, отсутствие на ней опознавательных знаков. Экипажу приходилось вручную поднимать на борт брошенные в панике перед неожиданной проверкой сети, выставленные в Курильских проливах, извлекая тот самый прилов, который практически отсутствует в официальных журналах.

 

Так, официальные данные свидетельствуют, что в среднем на каждые 6 подъемов сетей попадается 1 птица и 1 морское млекопитающее на 350 подъемов. Во время нашей экспедиции улов 3 сетей составил 54 птицы, 6 дельфинов, 4 акулы и морской котик.

 

Гораздо больше, чем вскрытые нарушения пограничников, контролирующих промысел, взволновал сам факт посещения морской инспекцией японских судов. Последовала закономерная в данном случае реакция: “самозваных” инспекторов пускать на японские суда было запрещено.

 

Дрифтерный японский промысел всегда имел репутацию “неприкасаемого”. Наших ближайших соседей всегда оберегали от лишних проблем, слишком бдительного контроля, недовольства российских рыбаков. Неожиданная и, прямо скажем, редкая проверка японских дрифтерных судов в районе Южных Курил в это же время уже со стороны государственных российских служб, выявила еще один блок нарушений.

 

Семь японских шхун было оштрафовано за превышение выделенных квот. Общая сумма штрафов и предъявленного к возмещению ущерба составила 1 млн. 635 тыс. $.

 

Получается, что реальный вылов японских судов тоже далек от документального. При этом даже эти сомнительные данные неопровержимо доказывают, что добыча лосося в ИЭЗ России носит четко выраженный избирательный характер.

Выбираются преимущественно ценные, наиболее дорогостоящие сорта лосося. Это с лихвой компенсирует незначительный общий объем вылова. Ведь цена ранней нерки на рынке Японии может доходить до 100 американских долларов за килограмм.

 

Не случайно, японские корабли ждут очереди на право работы в районе Восточной Камчатки (наиболее богатого неркой).

Сравнительный анализ вылова японских судов и российских квот на вылов лосося за 1999 г. выглядит не слишком оптимистично. Мы отдаем Японии 36,4% нерки, 59,8% кеты, 42,8% чавычи, 26,5% кижуча и лишь 0,6% горбуши.

При этом вместо рыбы, Россия торгует правом на ее лов в своей экономической зоне, что стоит гораздо дешевле полноценной продукции. А российские суда практически полностью лишены права морского лова лососей, хотя готовы вести его гораздо менее экологически опасными методами.

 

Вопрос о полном прекращении дрифтерного промысла в водах России периодически возникает на разных уровнях. Чаще всего об этом говорят рыбаки, недовольные хозяйским поведением японских кораблей в российских водах.

По постановлению Коллегии комитета рыбного хозяйства в 1992 г. было принято решение о полном прекращении иностранного дрифтерного промысла в российской экономической зоне к 1995 г. Обещания о полном выводе иностранного флота из российской ИЭЗ раздаются в последние годы с высоких правительственных трибун. Однако существенных изменений не происходит. Слишком ценились, да и до сих пор ценятся в России “легкие” деньги.

 

К тому же проблема дрифтерного промысла уже вышла за пределы “японской” темы. Российский “мониторинговый” дрифтерный промысел давно перешагнул научные объемы и если еще уступает японскому, то отличается точно такой же избирательностью. А главное, он без сомнения подпадает под определение крупномасштабного дрифтерного промысла, давно осужденного мировым сообществом.

 

Сейчас, Россия одновременно признает недопустимость дрифтерного промысла на международном уровне и допускает его неограниченное использование в собственных водах. Эта двойственной позиции не освободит Россию от необходимости принятия в дальнейшем единственного решения по этому вопросу, либо самостоятельного, либо под давлением международного сообщества.