Алексей ЯБЛОКОВ: «Экологическая безопасность должна стать частью национальной безопасности»
       
       Многие наверняка обратили внимание на активизацию в стране событий экологического содержания: заседания Госсовета, конференции, съезды… Даже телевидение, давненько не баловавшее зрителя сюжетами об охране природы, стало рассказывать о различных экологических проблемах.
       В конце октября в Москве пройдет Всероссийская конференция «Зеленое» движение и гражданское общество», инициаторами проведения которой являются Международный социально-экологический союз, Центр экологической политики России и другие общественные организации.
       На прошедшей недавно в Москве конференции Минатома, посвященной экологической безопасности страны, в числе многих проблем обсуждался и вопрос взаимодействия атомщиков и «зеленых». С докладом на эту тему выступил президент Центра экологической политики России, академик, член-корреспондент РАН Алексей ЯБЛОКОВ. Наш корреспондент задал ему несколько вопросов.
       
       — Алексей Владимирович, наверное, не только с атомщиками есть разногласия у экологов. Каковы претензии общественных экологических организаций к государственным органам?
       — Еще в прошлом году на Всероссийской конференции по экологической безопасности нами были сформулированы эти претензии. Мы выступали и выступаем против упразднения самостоятельных федеральных органов по охране окружающей среды — Госкомэкологии, Рослесхоза. Во-вторых, мы против принятия решения о ввозе в страну иностранного отработавшего ядерного топлива при ясно выраженном несогласии подавляющего большинства населения. В-третьих, мы против принятия широкомасштабных планов строительства новых атомных электростанций без требуемого по закону широкого общественного обсуждения планов развития атомной энергетики. В-четвертых, мы уверены, что государство потакает массовым нелегальным вырубкам лесов. В-пятых, не обеспечена экологическая безопасность процессов утилизации атомных подводных лодок, химического оружия, уничтожения ракет и токсичных топлив… Список можно продолжить. Главная же претензия в том, что при существующем положении дел эксплуатация природных ресурсов выгодна лишь немногим. Это произошло из-за искусственно заниженной ценности этих ресурсов. К примеру, все нефтяные компании относятся к нефти как к даровому богатству. Некоторые экономисты считают, что переход на рентные платежи обогатит наш бюджет на сумму от 10 до 30 млрд долларов в год. Сергей Степашин говорит о 7–8 млрд долларов. Сами нефтяники утверждают, что больше 2–2,5 млрд из них не выжать. Напомню: годовой федеральный бюджет России «весит» сейчас около 80 млрд долларов. Природная рента от продажи нефти государству не идет. А ведь именно эти деньги в развитых странах направляются на социальные, в том числе экологические, программы.
       — Такое впечатление, что все ваши претензии так и остаются не услышанными властью. Более того, можно добавить, что число государственных экологических экспертиз неуклонно сокращается; резко сократилось количество природоохранных инспекторов…
       — …И в результате на одного инспектора приходится шесть тысяч квадратных километров подконтрольной территории, что исключает какой-либо действенный контроль со стороны государства. Мы меньше знаем об аварийных выбросах нефти и газа, об авариях в химическом производстве… Нарушена система сбора и обработки экологической информации. Раньше по всем рекам России, к примеру, было около девяти тысяч мест замеров состава вод — это посты Гидромета на створах. Сейчас их осталось около пяти тысяч. То же самое относится и к контролю за состоянием почвы, воздуха.
       В начале июня этого года состоялось заседание Госсовета России по проблемам экологии. Рабочая группа представила президенту России толковый и объективный доклад, в котором отмечалось, что экологическая ситуация в стране не улучшается, а ухудшается. И это несмотря на спад промышленного производства. Президент вроде бы сказал о необходимости возрождения самостоятельного органа по охране природы. Однако в окончательном списке поручений президента по итогам заседания Госсовета именно этот пункт был проигнорирован.
       А вот поручение о создании региональных советов по экологической политике осталось. Надеемся, что оно будет реализовано, особенно в тех регионах, где сильны общественные организации и где местная власть уделяет вопросам экологии много внимания. Например, в Кемерове, где по инициативе губернатора было принято — наверное, впервые в России! — постановление «Об утверждении государственной экологической политики Кемеровской области».
       — Есть ли принципиальные разногласия в оценке экологических проблем между общественными организациями и государством?
       — Такие разногласия были, есть и будут. Дело в том, что государственные структуры оценивают экологические проблемы с точки зрения сегодняшнего дня. А экологические организации всегда смотрят на перспективу. Помните, как экологи в 70—80-х годах предупреждали о вреде пестицидов, который должен был сказаться через поколение? Им не верили и продолжали травить землю. Нынешний рост врожденных дефектов — оттуда.
       Мы считаем, что необходимо признать экологическую безопасность страны важной составной частью национальной безопасности. Не менее важной, чем военная безопасность. Между тем известно, что в настоящее время расходы на охрану окружающей среды составляют всего около 0,4% расходной части федерального бюджета. В то же время на армию — больше 2%, и планируется довести до 3%.
       Еще цифры. В России от причин, связанных с неблагополучной окружающей средой, ежегодно умирают от 300 до 350 тысяч человек. Это больше, чем погибло солдат в Чечне и в афганскую войну. Все больше и больше родится уродов, нарушено репродуктивное здоровье. Отсюда и демографические проблемы.
       — Почему экологи не идут в политику?
       — Некоторые, считающие себя экологами, в нее идут. Политика, как известно, это искусство компромисса. Мы в «зеленом» движении можем себе позволить не допускать компромиссов. Мы говорим: нет — отработавшему ядерному топливу, нет — современным опасным атомным станциям. Политики так сказать не могут, а если скажут и соберут достаточное количество союзников, то вынуждены будут мириться с тем, что в следующий раз союзники потребуют вернуть «долг», то есть проголосовать за что-то, за что голосовать не следовало бы. Груз компромиссов накапливается и топит любого политика. Вот пример — депутат Госдумы, один из заместителей председателя Комитета Госдумы по экологии. Он — член «Единой России» и в силу, видимо, этого проголосовал за ввоз ОЯТ в нашу страну. Все, на нем «зеленое» движение поставило жирный крест. Его репутация пострадала необратимо.
       Это, кстати, происходит не только у нас, но и во всем мире. Партия «зеленых» в Германии добилась принятия закона о запрете строительства новых и закрытии в течение 20 лет действующих АЭС. За это им пришлось заплатить большую цену в виде компромиссов. Сейчас «зеленые» пользуются в Германии меньшей популярностью, чем раньше.
       — Какие партии в своих предвыборных программах наибольшее место уделяют экологическим проблемам?
       — Наиболее последовательную экологическую позицию в Думе занимает «ЯБЛОКО». Хотя и к нему у нас много претензий. Уловив настроение массового избирателя, политтехнологи из Кремля решили создать «партию жизни». Формально существуют еще две экологические партии. Но похоже, что экологам придется выступать против всех этих попыток использовать экологические лозунги не для решения экологических проблем страны, а для выполнения каких-то других задач. Я пессимистически настроен в отношении создания действительно экологической партии в современных российских условиях. Гораздо перспективнее, на мой взгляд, опираться на массовую поддержку и с ее помощью влиять на все партии.
       — Алексей Владимирович, мне не раз приходилось слышать такую фразу: вам, экологам, достаточно грантовый «краник» перекрыть, и вы прекратите свое существование. Нет ли у вас опасений насчет того, что государство действительно может внести поправки в Налоговый кодекс и обложить грантодателей непомерным налогом?
       — Наше государство, конечно, может принять любые поправки, в том числе и налоговые. Но вряд ли это будет сделано. На самом деле на грантах, то есть на международных деньгах, «сидят» не только и не столько «зеленые» организации, сколько Министерство обороны, Министерство по атомной энергии. Например, Минатом получил в виде безвозмездной помощи из США и Западной Европы примерно полтора миллиарда долларов только за последние десять лет. Вся реконструкция АЭС была проведена на гранты западных стран. Вся программа химического разоружения… Большая часть атомных подводных лодок режется на американские, норвежские, японские деньги. Причем здесь важно отметить — и это не раз подчеркивали иностранные участники прошедшей конференции, — что российская сторона из-за пресловутой секретности теряет огромное количество денег. То, что ФСБ засекречивает, давно уже не является секретом. Просто они таким образом самоутверждаются. Отсюда и липовые шпионы, и громкие, но бестолковые процессы…
       На самом деле гранты — это те же инвестиции в нашу экономику. Так что резать курицу, несущую золотые яйца, вряд ли кто захочет. Более того, система природоохраны нашей страны функционирует во многом благодаря именно западной финансовой помощи. Ведь деньги идут в основном на реализацию конкретных проектов: на посадку лесов, строительство очистных сооружений, экологический мониторинг…
       — Очередная конференция позади. Вскоре пройдут форумы вашего центра и Международного социально-экологического союза. Затем — встреча экологов и правозащитников… Что ж вы такие неугомонные? Неужели всерьез считаете, что сможете заставить нынешнюю власть соблюдать законы и двигаться к демократии?
       — Не считали бы — не занимались бы этим. Если бы не было реакции обеспокоенной общественности на всякие антидемократические и антиэкологические инициативы, было бы много хуже. Благодаря деятельности неправительственных экологических организаций в России делается очень много конкретных полезных дел. Это защита мест традиционного проживания малочисленных народов (одновременно это и сохранение мест обитания, скажем, тигров и леопардов, других редких видов). Это огромная и очень эффективная кампания за правильное лесопользование; это программа помощи заповедникам и другим охраняемым территориям; это разработка и реализация основ региональной экологической политики. Это и совершенно замечательное направление действий в виде защиты экологических прав граждан — в прошлом году уполномоченный по правам человека даже представил Госдуме специальный доклад на эту тему, в основе которого лежали разработки именно «зеленого» движения.. Кстати, принятая правительством «Экологическая доктрина» на 80% подготовлена общественными экологическими организациями. Другое дело, что она не выполняется. Но тут мы опять возвращаемся к важности массовой поддержки и на этой основе — давления на политиков и лиц, принимающих решения.