Одна из самых загодочных женщин XIX века - и таковой сделалось хоть и во многом в силу великой личности первого своего супруга Александра Сергеевича Пушкина, но не только поэтому!
Наталия Николаевна Пушкина -Ланская (Гончарова) - так в фамилии отразились оба брака! Она родилась 27 августа 1812 года в поместье Кариан в Тамбовской губернии,куда семья отбыла, спасаясь от войны. Отец — Гончаров Николай Афанасьевич (1787—1861), происходил из семьи купцов и промышленников, получившей дворянство во времена императрицы Елизаветы. В 1789 году специальным указом, выданным отцу Николая Афанасьевича — Афанасию Николаевичу, Екатерина II подтвердила за Гончаровыми право на потомственное дворянство. Николай Афанасьевич был единственным сыном в семье.Он получил прекрасное образование: в совершенстве знал немецкий, английский и французский языки (одним из его гувернёров был Будри, брат Марата), хорошо писал по-русски, сочинял стихи, играл на скрипке и виолончели. В 1804 году Николай Гончаров был зачислен в петербургскую Коллегию иностранных дел. В 1808 году Николай Афанасьевич получил чин коллежского асессора и поступил на должность секретаря московского губернатора.
Мать Натальи Николаевны — Наталья Ивановна (1785—1848), урожд. Загряжская, была прапраправнучкой украинского гетмана Петра Дорошенко от его последнего брака с Агафьей Еропкиной. Наталья Ивановна — незаконнорожденная дочь Эуфрозины Ульрики, баронессы Поссе от Ивана Александровича Загряжского. После смерти её матери в 1791 году заботу о Наталье Ивановне взяла на себя жена Ивана Александровича, Александра Степановна, и «приложила все старания, чтобы узаконить рождение Натальи, оградив все её наследственные права». Наталья Ивановна вместе с единокровными сёстрами — Софьей и Екатериной пользовалась покровительством Н. К. Загряжской.Все три сестры были приняты во фрейлины к императрице Елизавете Алексеевне.Наталья Загряжская отличалась необыкновенной красотой, доставшейся ей, по семейным преданиям, от баронессы Поссе. При дворе на неё обратил внимание и влюбился фаворит императрицы Охотников. Брак её с Н. А. Гончаровым по этой ли или другой причине, был по мнению некоторых биографов, «спешным». Судя по записи в камер-фурьерском журнале, свадьба была пышной, на венчании присутствовала вся императорская фамилия, а невесту убирали в покоях императрицы Марии Фёдоровны.
Наталья Николаевна была третьей дочерью в семье. Всего детей было шестеро. Родилась в селе Кариан Тамбовской губернии, куда Гончаровы переехали на время войны.
Детство и юность провела в Москве и поместьях Ярополец (Московской губ.) и Полотняный Завод (Калужской губ.).Обстановка в семье была тяжёлой. В Полотняном Заводе всем распоряжался дед Натальи Николаевны, Афанасий Николаевич. Родственникам приходилось терпеть присутствие в доме любовницы Гончарова-старшего, француженки мадам Бабетт. Отец Натальи Николаевны безуспешно пытался остановить расточительного Афанасия Николаевича, но в 1815 году сам был устранён им от управления делами. Родители Натальи переехали в Москву, оставив младшую дочь на попечение деда, который её любил и баловал. В Заводе девочка прожила ещё около трёх лет.Образованный и талантливый человек, Николай Афанасьевич с конца 1814 года страдал психическим заболеванием. Болезнь, по словам родственников, была вызвана травмой, полученной при падении с лошади. Однако гораздо позднее было высказано сомнение в верности диагноза, судя по обнаруженным письмам его жены, Николай Афанасьевич сильно пил. Возможно поводом для этого послужило внезапное отстранение от всех дел по управлению имением и сознание того, что Афанасий Николаевич разоряет семью.
Мать была властной женщиной с тяжёлым характером, на которую наложила отпечаток неудачная семейная жизнь. По свидетельству дочери от второго брака А. П. Араповой, Наталья Николаевна не любила рассказывать о своём детстве. Мать строго воспитывала дочерей, требуя беспрекословного подчинения.Натали ещё девочкой-подростком отличалась редкой красотой. Вывозить её стали очень рано, и она всегда окружена была роем поклонников и воздыхателей. (...) Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в общении, помимо её воли, покоряли всех. Не её вина, что всё в ней было так удивительно хорошо. Но для меня так и осталось загадкой, откуда обрела Наталья Николаевна такт и умение держать себя? Всё в ней самой и манера держать себя было проникнуто глубокой порядочностью. Всё было comme il faut — без всякой фальши. И это тем более удивительно, что того же нельзя было сказать о её родственниках. Сёстры были красивы, но изысканного изящества Наташи напрасно было бы искать в них. Отец слабохарактерный, а под конец и не в своём уме, никакого значения в семье не имел. Мать далеко не отличалась хорошим тоном и была частенько пренеприятна... Поэтому Наталья Николаевна явилась в этой семье удивительным самородком. Пушкина пленили её необычная красота, и не менее вероятно, и прелестная манера держать себя, которую он так ценил.
После смерти Афанасия Николаевича Гончарова (1832) имение оказалось обременено долгом в полтора миллиона рублей. В обход отца во главе гончаровского майората встал Дмитрий Гончаров. Долги деда он не смог покрыть и всю жизнь выплачивал проценты по закладным (иногда превышавшие сумму долга).
Пушкин встретил Наталью Гончарову в декабре 1828 года на балу танцмейстера Йогеля. В апреле 1829 года просил её руки через Толстого-Американца. Ответ матери Гончаровой был неопределённым: дочь слишком молода, но окончательного отказа не было. Пушкин уехал в действующую армию Паскевича, на Кавказ. В сентябре того же года он вернулся в Москву и встретил у Гончаровых холодный приём. Одной из причин было известие о том, что одновременно Александр Сергеевич попытался свататься еще по крайней мере к 4 девицам..
По воспоминаниям брата Натальи Николаевны, Сергея, «с Натальей Ивановной у Пушкина были частые размолвки, потому что Пушкину случалось проговариваться о проявлениях благочестия и об императоре Александре Павловиче», старшая же Гончарова была чрезвычайно набожна, а к покойному императору относилась с благоговением. Сыграли свою роль и политическая неблагонадёжность поэта, его бедность и страсть к картам. Но весной 1830 года поэт, уехавший в Петербург, через общего знакомого получил известия от Гончаровых, внушившие ему надежду. Он возвратился в Москву и вторично сделал предложение. 6 апреля 1830 года, согласие на брак было получено. По словам одной знакомой Гончаровых, именно Наталья Николаевна преодолела сопротивление матери: «Она кажется очень увлечённой своим женихом».Помолвка состоялась 6 мая 1830 года, но переговоры о приданом отсрочили свадьбу. Через много лет Наталья Николаевна рассказывла П. В. Анненкову, что «свадьба их беспрестанно была на волоске от ссор жениха с тёщей». В августе того же года умер дядя Пушкина, Василий Львович. Свадьба была снова отложена, и Пушкин уехал в Болдино, где задержался из-за эпидемии холеры.
18 февраля (2 марта) 1831 года, в Москве, в церкви Большого Вознесения на Большой Никитской, был совершен обряд венчания А.С. Пушкина с Н.Н. Гончаровой. Об этом свидетельствует запись в церковной метрической книге, ныне хранящейся в Центральном историческом архиве Москвы. Пушкину — 31 год, Натали — 18.С этим историческим фактом связано немало легенд, слухов, да и просто баек. У Александра Сергеевича и его будущей тещи отношения изначально не сложились. Наталью Ивановну Гончарову многое смущало в женихе. И его бурное прошлое (сам Пушкин говорил, что Натали у него 113-я любовь). И весьма неровные отношения с властью. И, мягко говоря, неустойчивое финансовое положение. Она долго не давала согласие на этот брак, и когда Пушкин его, в конце концов, получил, он, грешным делом, подумал: а надо ли? Но на этом дело не кончилось.
В день венчания мать невесты сообщила Александру Сергеевичу, что свадьбу придется отложить. Причина — нет денег на карету, чтобы доехать до храма. Пушкин, скрепя сердце, послал теще тысячу рублей... Когда Александр Сергеевич надумал жениться и сообщил о своем решении родителям, отец поэта Сергей Львович, подарил ему деревню Болдино. Пушкин заложил 200 душ крепостных кистеневских крестьян, получив за них 30 тысяч рублей. 11 тысяч — пошло на свадьбу, а на остальные он рассчитывал спокойно пожить с женой. Вот из них-то и была послана теще та самая тысяча — на транспорт и непредвиденные расходы. Кстати, на себе Пушкин решил сэкономить и венчался во фраке, который занял у своего приятеля.
На деньги Пушкина - 11 тысяч, сумма по тем временам немалая - шилось приданное невесты. И никогда позднее ни словом, ни намеком он не даст понять ни ей, жене своей, ни кому-либо еще из близких, что женился на бесприданнице! Об этом позже, без зазрения совести, напоминали другие - историки и исследователи, выдергивая цитаты из чужих писем, воспоминаний, а то и сплетен.
Во время венчания Пушкина и Гончаровой в церковь старались не пускать посторонних. Для этого к церкви была даже прислана полиция. Поклонники Натальи Николавны были крайне огорчены. Как известно, Наталья в свои 19 лет была признана первой красавицей Москвы. Само венчание тоже наделало много шуму. Согласно молве, свершилось несколько плохих примет: жених, задев за аналой, уронил крест; во время службы, неожиданно погасла одна из свечей; шафер Пушкина, устав держать венец, передал его своему товарищу; и в завершение всего, при обмене колец, одно из них упало на пол. Пушкин изменился в лице и шепнул кому-то из друзей: «Все дурные предзнаменования».
Посаженной матерью со стороны жениха была графиня Е.П. Потемкина, урожденная Трубецкая (1796–1870-е), посаженным отцом – П.А. Вяземский (1792–1878); посаженным отцом со стороны невесты был ее дядя И.А. Нарышкин (1761–1841), посаженной матерью – А.П. Малиновская, урожденная Исленева (1770–1847), мать близкой подруги Н.Н. Гончаровой, княгини Е.А. Долгоруковой.
«Я женат — и счастлив; одно желание моё, чтоб ничего в жизни моей не изменилось — лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился.» — писал поэт П. А. Плетнёву вскоре после свадьбы.
Молодые поселились в Москве в квартире, снятой поэтом (Арбат, 53). В середине мая Пушкины переехали в Царское Село.Красота Пушкиной произвела впечатление в светском обществе Петербурга. Вот что писала мать Александра Сергеевича его сестре Ольге:
"...император и императрица встретили Наташу с Александром, они остановились поговорить с ними, и императрица сказала Наташе, что она очень рада с нею познакомиться и тысячу других милых и любезных вещей. И вот она теперь принуждена, совсем этого не желая, появиться при дворе".
. В другом письме Н. О. Пушкина пишет, что двор в восторге от Натальи Николаевны, императрица назначила ей день, когда она должна к ней явиться: «Это Наташе очень неприятно, но она должна будет подчиниться».
Осенью 1831 года Пушкины переехали из Царского Села в Петербург. Незамужняя тётка Натальи Николаевны, фрейлина Е. И. Загряжская, очень привязалась к ней, протежировала ей в свете и заботилась как о родной дочери.
Долгое время считалось, что Наталья Николаевна не занималась семьёй и домом, была пуста и интересовалась только светскими развлечениями. Не последнюю очередь в формировании этого образа сыграла книга П. Е. Щёголева «Дуэль и смерть Пушкина». Щёголев, однако, делал оговорку, что располагает небольшим количеством материала. Позднейшее изучение архивов Гончаровых, писем Пушкиной к родным (письма её к поэту не найдены, а письма Пушкина к жене были переданы Н. А. Меренберг И. С. Тургеневу и опубликованы ещё в 1878 году), перевернуло представление о её личности. Они помогли создать более полный портрет Натальи Николаевны, жены поэта, заботливой матери и женщины, преданной своим родным. В отличие от сестёр, она в письмах никогда не касается своих успехов в обществе, большей частью они посвящены дому, детям, издательской деятельности мужа. Вопреки сложившемуся мнению, «поэтическая Пушкина» была практична и напориста, когда дело касалось её родственников и близких людей.
Семья Пушкиных, после того, как закончились деньги от заложенного Кистенёва, почти постоянно находилась в трудном материальном положении. Жизнь в Петербурге была дорога, Пушкины же, как и многие другие из соображений «престижа», держали большой дом.
В 1835 году Наталья Николаевна познакомилась с французским подданным Жоржем Дантесом и была вовлечена в интригу о её предполагаемой связи с ним, что впоследствии привело к дуэли между её мужем и бароном Дантесом 27 января 1837 года, на которой был смертельно ранен Пушкин. Уместность её поведения в этой ситуации была неоднократно обсуждаема; некоторые, включая Анну Ахматову и Марину Цветаеву, завуалированно или открыто возлагали ответственность за смерть Пушкина на неё, в предположении, что она не могла понять величие мужа и не интересовалась его искусством.
После смерти Пушкина Наталья Николаевна с детьми и старшей сестрой Александрой жила в Полотняном Заводе. Возвратилась в Петербург осенью 1838 года, по настоянию тётки, фрейлины Екатерины Ивановны Загряжской. Поддерживала отношения с семьёй Пушкина и его друзьями. Лето 1841 и 1842 годов провела в Михайловском. Очень хотела, чтобы сыновья учились дома, однако по недостатку средств не могла этого осуществить, к тому же они после смерти отца были записаны в Пажеский корпус. При дворе Наталья Николаевна стала появляться в 1843 году, когда от царской четы поступило предложение, от которого невозможно было отказаться. Позже, будучи замужем за Ланским она напишет ему:
"Может быть ты не согласишься со мною, но я ещё так мало привыкла к тому, что я что-нибудь значу, и настолько убеждена, что моё отсутствие [на похоронах одной из великих княжон] не будет замечено, так как я не принадлежу к интимному кругу при дворе, что считаю себя в праве позволить себе эту вольность.
Втираться в интимные придворные круги — ты знаешь моё к тому отвращение; я боюсь оказаться не на своём месте и подвергнуться какому-нибудь унижению. Я нахожу, что мы должны появляться при дворе только когда получаем на то приказание, в противном случае лучше сидеть спокойно дома".
Претендентов на руку Пушкиной было немало, однако «грозный призрак четырёх детей» (по выражению А. П. Араповой) отпугивал поклонников.Зимой 1844 года Пушкина познакомилась с Петром Петровичем Ланским (1799—1877), который служил в том же полку, что и её брат. Их свадьба состоялась в Стрельне 16 июля 1844 года. Николай I пожелал быть на свадьбе «посажёным отцом»; все-таки Ланской был генералом и командиром лейб-гвардии Конного полка ! Писатель-пушкинист Вересаев выдвинул свою версию второго замужества Натальи Николаевны. Основываясь на опубликованной в монографии Щёголева рассказе некоего де Кюльтра об обычае Николая I устраивать своим любовницам брак с обеспечением покладистому мужу продвижения по службе, Вересаев утверждал, что у вдовы поэта была связь с императором и что её брак с Ланским имел «целый ряд странностей». В доказательство своей правоты Вересаев приводит два факта. Первый — случай, действительно произошедший во время празднования юбилея лейб-гвардии Конного полка. Императору был поднесён альбом с портретами офицеров полка и он пожелал, чтобы рядом с портретом Ланского был помещён и портрет его жены. Второй — сообщение пушкиниста Якушкина со слов очевидца: в середине XIX века неизвестный предложил Московскому Историческому музею приобрести золотые часы с вензелем Николая I по баснословной цене: в часах была секретная задняя крышка, под которой находился портрет Натальи Николаевны. Сотрудники музея предложили неизвестному зайти ещё раз, так как необходимо посоветоваться, прежде, чем совершать такую покупку. Этот человек более не появлялся в музее. Вероятно, это была ловкая подделка «в расчёте, что на такое сенсационное предложение клюнут и сразу же — сгоряча — согласятся за любую цену их приобрести».
А что касается полкового альбома, то и это поддаётся очень простому объяснению. Мы знаем, что Николай, который ещё при жизни Пушкина не был равнодушен к прелестям и обаянию его жены, хотел, по словам самого поэта, украсить свои балы и приёмы присутствием этой красавицы из красавиц. (...) Захотел царь украсить её портретом и юбилейный альбом. — Д. Благой
Благой считал, что Вересаев, чересчур увлечённый своей версией, построенной на основании слухов и домыслов, принял её как истину и совершил бестактность:
"...повествуя обо всём этом, да к тому же в столь неприятно режущем ухо развязно-игривом тоне, он буквально повторял — притом уже в неприкрытом виде — те намёки, которые содержались в грязном и гнусном анонимном пасквиле 1836 года. Только там они делались в отношении жены Пушкина, а здесь — его вдовы"
В 1851 году Наталья Николаевна заболела и вместе с сестрой, в то время, хотя и неофициально, но уже помолвленной с Фризенгофом, и старшими дочерьми уехала на несколько месяцев за границу. Они побывали в Бонне, Годесберге, вероятно, в Дрездене, Швейцарии и Остенде.
Перед самым концом Крымской войны, осенью 1855 года, Ланской был командирован в Вятку; в его обязанности входило пополнение действующей армии ополченцами. Наталья Николаевна сопровождала мужа, супруги прожили в Вятке около четырёх месяцев. Одна из вятских знакомых Ланской рассказала ей о сосланном в Вятку Салтыкове-Щедрине и просила посодействовать его прощению и возвращению в Петербург. Благодаря содействию Ланских Салтыков был возвращён из ссылки. Об участии Натальи Николаевны, «в память о покойном муже, некогда бывшем в положении, подобном Салтыкову», в судьбе Салтыкова-Щедрина было известно давно, однако в силу предвзятого отношения к ней этому факту не придавалось большого значения.
В последние годы жизни Наталья Николаевна серьёзно болела. Каждую весну её мучили приступы кашля, не дававшие спать, врачи считали, что помочь может только продолжительное курортное лечение. В мае 1861 года Ланской взял отпуск и повёз за границу жену и дочерей. Поначалу Ланские сменили несколько немецких курортов, Наталье Николаевне лучше не стало. Осень они провели в Женеве, а зиму — в Ницце, где Наталья Николаевна стала выздоравливать. Для закрепления результатов лечения необходимо было провести ещё одну зиму в мягком климате. Летом 1862 года Ланская с дочерьми (Ланской по делам службы вернулся в Россию) гостила у своей сестры Александры в имении Бродзяны в долине Нитры. Однако её отдых был омрачён семейными проблемами: младшая дочь Пушкина Наталья окончательно порвала со своим мужем и вместе с двумя старшими детьми приехала в Бродзяны. Глубоко верующий человек, Наталья Николаевна страдала от сознания того, что дочь разводится, но, считая себя виновной в том, что не сумела в своё время предотвратить этот брак, не уговаривала Наталью Александровну сохранить его. Волнений добавил приезд Михаила Дубельта, решившего помириться с женой, а когда он понял, что это бесполезно, то «дал полную волю своему необузданному, бешеному характеру»[158]. Барон Фризенгоф был вынужден потребовать от Дубельта покинуть Бродзяны. В это время Наталья Николаевна и передала дочери 75 писем Пушкина с надеждой, что при необходимости она сможет опубликовать их и поправить своё материальное положение[159]. Наталья Николаевна сохранила все письма Пушкина к ней, несмотря на то, что во многих из них он критикует её.
Осенью Наталья Николаевна поехала в Москву крестить внука, сына Александра Александровича Пушкина. Там она простудилась, на обратной дороге болезнь усугубилась, началось воспаление лёгких.Она бредила, ей являлись то покойная мать , то император Николай I - и тогда Наталия Николаевна уверяла окружающих, что тот был убит, то некий "восточный старец", но никогда не первый супруг Пушкин! 26 ноября 1863 года Наталья Николаевна умерла. Похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Долгие годы содержание ее могилы осуществлял зять - муж дочери Софьи Ланской генерал-адъютант Николай Николаевич Шипов , наказной атаман Уральского казачьего войска (1885—1893), губернатор Уральской области (1885—1893).Сыновья Пушкина Александр и Григорий не присутствовали на похоронах и посетили могилу через несколько лет. Внук А. С. Пушкина и Н. Н. Гончаровой (от морганатического брака их дочери Натальи и принца Николая Вильгельма Нассауского), граф Георг-Николай фон Меренберг, был женат на узаконенной дочери российского императора Александра II Ольге. Их внучка Софья Николаевна (от этого же брака) была замужем (морганатически) за внуком императора Николая I Михаилом Михайловичем. Их дочь Надежда Михайловна была замужем за лордом Джорджем Маунтбеттеном (до 1 июля 1917 года — принц Георг Баттенберг) — племянником (по матери) императрицы Александры Фёдоровны, которая являлась внучкой королевы Великобритании Виктории.
Одним из наиболее интересных изображений Пушкиной-Ланской считается портрет, приписываемый художнику И. К. Макарову. История его создания известна из письма (1849) Натальи Николаевны второму мужу. Она собиралась подарить Ланскому ко дню ангела свою фотографию или дагерротип. Однако оба эти изображения Наталья Николаевна посчитала неудачными и обратилась к Макарову за консультацией по их исправлению. Художник же предложил написать её портрет маслом, так как, по его словам, «уловил характер» лица модели. Портрет был закончен в три сеанса, причём Макаров не взял за него платы и просил принять его в подарок из уважения к Ланскому. По мнению заведующей отделом технологических исследований Государственного Русского музея Светланы Римской-Корсаковой, именно Макарову удалось показать «внутреннюю одухотворённость» Натальи Николаевны, её «вечную женственность мадонны» и в то же время правдиво отразить облик много страдавшей женщины
Геннадий Орешкин
