Михаил Михайлович Яншин перед смертью в 1976 году обращался к московским властям - просил не за себя, за одну из уникально талантливых учениц - Еизавету Никищихину «Очень бы просил обратить внимание на судьбу Никищихиной Е.П. - поистине народное дарование! Те два десятка работ , что мы можем видеть, дают представление о том, как можно развить до самого высокого понятия замечательный талант актрисы, детство само которой унесла война.. В силу того, что сама попросить не сможет никогда и ничего, прошу я: актриса Никищихина и на звание уже отслужила, и хотя бы на угол в Москве» Звание заслуженной Елизавете Петровне дали в 1984 году..
... Когда шестнадцатилетняя Лиза объявила родителям, что худрук Театра Станиславского прославленный мхатовец Михаил Яншин берёт её, ещё школьницу, в актёрскую студию при театре, отец так и взвился: "Ты что — хочешь стать проституткой?" Едва дочь попыталась возразить, папаша ничтоже сумняшеся отправил её в нокаут. Соседями Никищихиных по коммуналке была семья знаменитого эстрадного чтеца Сурена Кочаряна. В момент семейной разборки сын артиста Лёва вышел в коридор покурить в компании товарищей — Володи Высоцкого и Андрея Тарковского, тогда ещё совсем мальчиков. Увидев побоище, ребята нейтрализовали расходившегося родителя и успокоили юную соседку. А потом взяли её с собой на дачу — на ёлке, возле которой играли дети, было тепло и пахло пирогами (случилось это 31 декабря 1957 года). Лиза утешилась и встретив Новый год укрепилась в своём решении: пошла в театр, а вскоре сняла комнату. Спустя полгода отец примирился и вернул начинающую артистку домой.
Ещё на прослушивании Никищихину консультировал молодой, тогда не знаменитый Евгений Леонов. Для начала он ухохотался, когда Лиза, обливаясь слезами, продекламировала "Жди меня, и я вернусь..." А потом предупредил, поскольку её и в театр брали как комическую и гротесковую актрису: "Вы пройдёте. Только я Вам советую серьёзно подумать.. Учтите, у Вас будет очень трудная судьба". И как в воду глядел. То есть даже в театре, где ей как-никак доставались очень крупные драматические роли, Никищихина задыхалась в отсутствие серьёзного содержательного материала. Ведь между значимыми для нее постановками зияли убийственно длительные паузы. А уж в кино рассчитывать на подарки в виде больших драматических работ и вовсе не приходилось.
Первым мужем актрисы стал Анатолий Агамиров — музыкальный критик. Они познакомились на съёмках фильма "Расскажи мне о себе", на котором работала хореографом его мать. В начале 1970-х годов брак себя исчерпал, и Никищихина вышла замуж за питерского психиатра Эдуарда Лейбова, родила дочь Катю. Этот союз просуществовал три года. В 1975 году Лейбов эмигрировал в Америку, а уезжать вместе с мужем Никищихина не хотела.
Следующий брак безмятежного счастья тоже не принёс. В те годы литератор Евгений Козловский, известный своим романом "Мы встретились в раю", диссидентствовал и публиковался на Западе, за что и был преследуем госбезопасностью. Результат не заставил себя ждать. В квартире прошло три обыска — вещи, вплоть до детских книг, трижды вывозились. Когда Козловского посадили, Никищихину стали таскать на допросы — на Лубянку. Слава Богу, оба остались живы. Но на излете своей короткой жизни актриса перемогала всевозможные вызовы судьбы в одиночестве, поскольку дочь рано вышла замуж и отношения с ней разладились.
Елизавета Никищихина была одной из «звёзд» в замечательном созвездии артистов, собранных в своё время в театре имени Станиславского Михаилом Яншиным и Борисом Львовым-Анохиным. После того как из Театра Станиславского ушёл режиссёр Анатолий Васильев, работы в театре было мало. Васильев хотел взять Никищихину на Таганку, но в самом фрондерском театре страны ему сказали, что не могут позволить себе такой роскоши — принять в труппу жену диссидента.
В кино Никищихина сыграла много меньше, чем в театре. Кинорежиссёры использовали, в основном, типаж актрисы — чудаковатость, «улыбчивость», скороговорку. Она ни разу не сыграла главную роль, хотя образ немолодой, одинокой директрисы в картине «Виктория» вполне мог бы сойти за центральный. А в 1990-е годы актриса вообще взбунтовалась. Сценариев-то предлагали достаточно, но она твердила: "Это такой ужас: мат, человеческая деградация, уродство. Не хочу этим заниматься. Даже если бы мне нечего было есть и не в чем ходить".
Между тем поддерживать физическую форму стало трудно, особенно если учесть, что актриса не умела халтурить, играть "в полноги", на голой технике. Никищихина понимала, что в её возрасте нужен ежедневный тренинг, массажи. Бескомпромиссно отвергая возможность заработать легкие деньги, она в то же время очень нуждалась в средствах хотя бы для поддержания физических кондиций — чтобы тело не теряло гибкости, чтобы сохранять свой актёрский инструмент безупречно настроенным и быть готовой к работе любой сложности. Сетовала, что даже к врачу не может пойти, потому что ему надо заплатить ("Во мне 42 кило. Ну сколько я ещё продержусь?") А в то же время не желала размениваться на рекламу и антрепризу.
В жизни Елизавета Сергеевна была человеком закрытым и очень одиноким, несмотря на признание коллег. Трагическая судьба Антигоны, которую она играла, перекинулось отчасти на её собственную человеческую судьбу. В жизни она дорого платила за тот свет, что излучала на сцене и на экране.
Никищихину нашли мёртвой в один из октябрьских дней 1997 года. Хотя она и жила (и пропивала такую жизнь) тогда в коммуналке, но вызвать скорую оказалось некому. Её смерть пришлась на те годы, когда об уходе народных любимцев не трубили с экранов, когда телестервятники ещё не научились превращать похороны известных людей в шоу, забираясь с камерой едва ли не под крышку гроба. Так что праздные соглядатаи ничего не знали о прощании с актрисой.
Оно и к лучшему: многолюдные прощания неизбежно превращаются в фарс. А фарс, как известно, низкий жанр. отношения же Елизаветы Сергеевны Никищихиной с жизнью, с профессией, а значит, и со зрителем всегда оставались высокими. И это — кроме шуток.
Елизавета Сергеевна Никищихина 17 мая 1941 года - 28 октября 1997 года. Память!
Геннадий Орешкин
