К 90-летию Владимира Яковлевича МОТЫЛЯ
90 лет исполняется Владимиру Яковлевичу МОТЫЛЮ - доброму и суровому, наивному и энциклопедически образованному, советскому и по-советски ненавидевшему страшное прошлое, до последнего мига не стеснявшегося учиться и узнавать.. «Мне ни в одной картине не суждено было сработать так, как нужно, снимать тех, кого нужно, - с Шварцем мне повезло - вот так повезло! А вот скоро , когда уйду, и придут не те и слова скажут, кто искренне, кто просто ради мероприятия,- не те!»
Это Владимир Яковлевич не мне сказал, и тот, кому было сказано, ушел раньше... А Мастеру всё хотелось работы, где бы возможным стало сделать всё так!Он был максималистом..
Его отец — польский еврей эмигрант, уроженец местечка Гостынич Варшавской губернии, слесарь минского завода «Коммунар» Яков Давыдович (Данилович) Мотыль (1901—1931) — через три года после рождения сына, 6 мая 1930 года был арестован по обвинению в шпионской деятельности и отправлен в лагерь на Соловки, где спустя менее чем год погиб. Мать Владимира Яковлевича — выпускница Петроградского педагогического института имени Александра Ивановича Герцена Берта Антоновна Левина — работала воспитательницей в колонии для малолетних преступников под руководством советского педагога и писателя Антона Семеновича Макаренко и впоследствии завучем детского дома для детей репрессированных в городе Оса Пермской области. Сам Владимир Яковлевич появился на свет 26 июня 1927 года в местечке Лепель Борисовского округа Советской Белоруссии..Очень любил те места!
А детские годы Вова Мотыль провёл с матерью в ссылке, на Урале. Мать работала в колонии малолетних преступников воспитательницей. В тех местах не было театров, картинных галерей, концертного зала и прочих культурных заведений, поэтому для дошкольников и школьников младших классов единственным средством художественного познания мира была узкопленочная передвижка. Черно-белые немые киноленты завораживали Вову, как окна волшебной реальности образов Чарли Чаплина, "Детства Горького", "Чапаева" и "Веселых ребят". Уже тогда у будущего великого режиссера возникла страстная вера: "Вырасту - буду делать кино". В начальных классах школы в городе Оса Владимир организовал кружок, ставил одноактные пьесы, где сам играл главные роли и расписывал картонные декорации.
Когда Владимиру исполнилось 17 лет, он отправился в Москву поступать во ВГИК, сдал все работы, прошел два тура у Игоря Савченко, это был знаменитый режиссер, поставивший «Богдана Хмельницкого». А третий тур прогулял.
О том, что прогулял третий тур, Мотыль рассказывал с интонацией нашкодившего школьника. Дело в том, что в дни экзаменов из северного городка Саликамск приехала девушка Нина, в которую Мотыль был по уши влюблен. И когда она появилась, то все отодвинулось, в том числе и заветная мечта о кино. Пропущенный тур навсегда закрыл для Мотыля двери ВГИКа, юноша отправился в Свердловск.
Дед и бабушка по материнской линии также были сосланы на Дальний Восток, а после возвращения в Белоруссию погибли в гетто в годы немецкой оккупации. Мотыль закончил актёрское отделение Свердловского театрального института (1948) и исторический факультет Свердловского университета (1957, заочно). Работал режиссёром Свердловского драматического театра, затем актёром и режиссёром в театрах в Сталиногорске (ныне Новомосковск Тульской области, - откуда его вежливо попросили подальше от Москвы) и в Нижнем Тагиле. С 1955 года он был главным режиссёром Свердловского театра юного зрителя. В 1957-1960 годах был режиссёром Свердловской киностудии. Но в сталиногорском своём бытии познакомился в театре с прошедшим войну (Владимира тоже не пустили на фронт) , но не считавшимся ветераном -, от него узнал о страшной судьбе 2 Ударной армии, убитыми и проклятыми, - и почти полвека по крупицам собирал материалы трагедии Мясного бора..Например, сама история пленения генерала Власова - любимца Сталина, переворачивала массу официоза написанного и сказанного..
...А на пороге своего 30-летия снова сказал: «Я буду делать кино»,— и как в 17 лет собрал чемоданы и отправился в Москву.
Первый, кому позвонил Мотыль, приехав в Москву, был известный режиссер Михаил Ильич Ромм. Мотыль рассказал ему о своих планах, Ромм его внимательно выслушал и внезапно произнес: «А приезжайте-ка ко мне домой, прямо сейчас».
Владимир Мотыль рассказывал: «Я просто не поверил своим ушам, к великому режиссеру — и так вот просто... Он был очень демократичен, Михаил Ильич. И я приезжаю к нему, и он дает мне путевку в жизнь, он говорит: «Вам уже скоро 30, подвернется просто телефонная книга, вы сами напишите тексты, сами сочините»,— после беседы, конечно, прощупывал меня. «Вы сами за автора сделаете все, что вам хочется, беритесь за первую же возможность». И вот этот совет оказался для меня судьбоносным».
Первая возможность представилась уже скоро, в Таджикистане искали режиссера для фильма по мотивам поэмы Мерсаида Мершакара «Ленин на Памире».
Владимир Мотыль рассказывал: «Когда я прочел эту поэму, у меня был ужас, я думал: «Что я могу сделать?». Потому что там, в общем, смысл был такой, что дети, которые поверили в Советскую власть, в октябрьскую революцию, все правоверные, все очень хорошие, а есть один негодяй, сын богатого судьи, который делает одни подлости. То есть такое классовое столкновение детей. Отказались все режиссеры, я помнил совет Михаила Ильича Рома, и я, закрыв глаза от ужаса, дал согласие».
Но Мотыль, чьего отца погубила Красная власть, дав согласие, слукавил: «Да, конечно, это интересный сюжет, надо пригласить мне соавтора по детским диалогам. Я пригласил Инну Филимонову, она действительно работала для студии Горького, писала детские киносценарии, и я сказал Инне: «Инна, сюжет будет совершенно другой. Вот этот тот, который негодяй, это мальчик, затравленный этими детьми бедняков, и он настолько намучился от оскорблений, от всяких подвохов, которые ему делали, эти дети бедняков, что он, в общем, чуть не стал виновником их гибели». Так вот я говорю: «Он для меня положительный герой».
Фильм «Дети Памира» принес ему единодушное признание авторитетных критиков в центральной прессе.
Владимир Мотыль рассказывал: «Первые режиссеры, которые посмотрели эту картину, были Алов и Наумов, и вот режиссер Алов высказался, что впервые он встречает дебютанта с театральным образованием, который дает урок кинематографа кинематографистам. Потому что картина была снята действительно безо всяких кинопошлостей, я все эти годы читал литературу киноиздательства, я прочел не один учебник, понимаете. Я присутствовал иногда на лекциях во ВГИКе, проникая незаконно туда, то есть меня кинематограф не отпускал».
В 1967 году снял комедию на военную тему «Женя, Женечка и "катюша"», успеха которой точно никто не предрекал. Владимир Яковлевич Мотыль рассказывал: «Благодаря случайности только удалось этот фильм довести до экрана. В политуправление армии и флота, просмотрев картину, там все сидели от полковников до лейтенантов и все громили этот фильм, как совершенно неприемлемый. Адмирал флота, который председательствовал, сидел, молчал, потом он встал и сказал: «Все высказались? Ну так вот, если рассуждать так, как высказывался полковник такой-то, лейтенант такой-то, капитан такой-то, то мы искусство вообще уничтожим»,— и ушел» Картину на полку не положили!Но в Госкино тираж ей отвели очень маленький. Мотыль же получил выговор от первого зампреда Госкино Баскакова, который сказал: «Пока я на этом посту, вы больше работать не будете». А Мотыль ответил: «Буду».
Спасительной для Мотыля оказалась созданная к тому времени уникальная студия Григория Чухрая. Она имела особый статус – автономию в выборе сценариев и режиссера.
Владимир Мотыль рассказывал: «Григорий Чухрай дал мне работу, он сказал: «Вот есть сценарий, очень неважный сценарий, но я тебе даю полную свободу, потому что ты сделал замечательную картину «Женя, Женечка и Катюша» (она ему очень нравилась), «берись». От этого сценария отказались все режиссеры Мосфильма, все сколько-то заметные режиссеры, никто не взялся, потому что он был очень плоский. Там не было изюминки, без которой не обходится ни один хороший фильм. Но я прочел сценарий и, хотя я был запрещенный режиссер, отказался, сказал Чухраю, что нет, тут я ничего не смогу сделать. Он возмутился и говорит: «Берись! Черт бы тебя побрал, ты что, ты же под запретом, тебе никто не даст постановку, кроме нашей независимой экспериментальной студии».
Сценарий "Спасите гарем!" , за который не брался ни один режиссер, и даже запрещенный Мотыль от него поначалу отказывался, в итоге станет любимейшей картиной миллионов зрителей — «Белое солнце пустыни». Никак не думал тогда Владимир Яковлевич, что из слабенького сценария выйдет национальный бестселлер.Но неизвестно, была бы картина столь популярна, не перекрои Мотыль весь сценарий под себя.Владимир Мотыль рассказывал: «Сразу это не пришло, но сочинил, во-первых, мечту Сухова — молодуху Катерину Матвеевну, которой он пишет, якобы, письма. Вот эта первая моя выдумка меня немножечко успокоила, я думаю, тут что-то есть. Потом у авторов был эпизодический выпивоха-пьянчуга под фамилией Верещагин, который погибал в середине картины. Никакой таможни там не было, и вся последняя треть картины была мною заново написана, и эту роль сыграл гениальный Луспекаев Павел Борисович, вечная ему память, и эту последнюю треть я от начала до конца должен был сочинять заново. Но уже принятый Чухраем сценарий — он отодвинул авторов и вообще с ними не общался, он был художественный руководитель, диктатор, и авторы помалкивали». Владимир Яковлевич замолкал, когда вопрос касался Юматова - первого исполнителя роли Сухова..«Восток — дело тонкое», «Гюльчатай, открой личико», «Я мзду не беру, мне за державу обидно» — фильм «Белое солнце пустыни» вмиг стал просто кладезем крылатых выражений. Но еще долго лежал на полке, так как не прошел цензуру. Указание выпустить картину в прокат было дано Брежневым, после того, как он лично посмотрел ее на даче.
Легендами стали и истории о съемках ленты, во время которых происходило немало забавных случаев.
Первоначально фильм должен был быть двухсерийным. Планировалось, что во второй части Сухов вновь приедет на Восток, чтобы вместе с бывшими женами Абдуллы будет строить социализм. Однако высокое начальство решило ограничиться только одной.
Среди «жен Абдуллы» были только две профессиональные актрисы, остальные участницы массовки представлены баскетболисткой, научным сотрудником и продавцом. Поскольку девушкам, сразу после съемок основных сцен, надо было срочно возвращаться на работу, то в эпизодах их пришлось дублировать солдатами. Команды столь необычному гарему отдавал старшина, а в конце сцен режиссер вместо «стоп» кричал «отставить».
Работники съемочной группы рассказывают, что Спартака Мишулина, прежде чем зарыть по шею в песок, предварительно упаковывали в деревянный ящик - чтобы не раздавило. В перерыве между съемками загораживали торчащую из песка голову зонтиком и однажды забыли его откопать. Вспоминают, что черная икра, которой жена потчует Верещагина, в конце концов, протухла, и киногруппе так и не удалось ею полакомиться.
Если верить байкам, то в роли одного из бандитов, которые захватили баркас, снимался всамделишный бандит из Махачкалы. Когда съемочная группа приехала в столицу Дагестана - их обворовали. Исчезли не только личные вещи, но и реквизит. Руководство киногруппы обратилось к местному криминальному авторитету, и в качестве гонорара за помощь в возвращении награбленного, предложили ему сняться в фильме.
Русский «вестерн» Мотыля «Белое солнце пустыни», снятый в 1969 году, оказался бестселлером как в национальном, так и в мировом прокате советской кинопродукции. Фильм «Белое солнце пустыни» стал талисманом покорителей космоса, включивших его просмотр в программу подготовки космонавтов к полету. По результатам массового электронного опроса телезрителей России в 1995 году телекомпанией РТР фильм Мотыля опередил всех наиболее популярных конкурентов в номинации «Самый любимый фильм российских зрителей».
Устойчивой оказалась и популярность масштабной двухсерийной ленты «Звезда пленительного счастья» в 1975 году, также единодушно признанной кинокритикой и публикой. Однако успех фильмов Мотыля стал раздражать чиновников Госкино СССР. Его фильмам отводилась функция пополнения валютных запасов от зарубежных контрактов, но систематических отказов от «современности», от агитсюжетов, славящих советский образ жизни, режиссеру не прощали. Его не включали в делегации, выезжавшие за рубеж, где показывались его фильмы, обсчитывали в гонорарах, не подпускали его фильмы к международным конкурсам, обходили званиями, наградами. Отношение властей подогревало руководство Союза кинематографистов СССР, состоявшее из старших коллег Мотыля. Им не нравилось, что в отличие от подавляющего большинства коллег этот режиссер постоянно живет в свободном режиме – отказывается войти в штат какой-либо киностудии с ее парткомом, дирекцией, профкомом, где давно отработана система принуждения штатных режиссеров.После "Звезды пленительного счастья" в год 30-летия Победы Мотыль подал заявку на фильм о трагической и героической судьбе тех самых "убитых и проклятых" из 2 Ударной Армии. Ему дали снимать «Лес», обставив это чудовищными проволочками! В конечном счете, фильм Мотыля «Лес» законченный в 1980 году, снятый по идее пьесы Островского, был запрещен. Из постановки вытекало, что «передовому социалистическому строю» перед «прогнившими дворянскими устоями» столетней давности нечем похвастаться. Ханжество, лицемерие, бездушие, разгул низменных страстей и самодурство слишком явно походили на пороки правящей партийной элиты конца 1970-х годов.
Мотыля вторично изгонали из кино, но режиссер, благодаря личному и служебному соперничеству главы Госкино В. Ермаша и телеминистра С. Лапина, был приглашен в Останкино, в творческое объединение «Экран» на должность художественного консультанта телефильмов молодых режиссеров на ТВ. Мотылю удается написать сценарий и снять трагикомическую фантазию по мотивам чеховских новелл «Невероятное пари» в 1984 году. Также для телевидения по сценарию, написанному им по идее пьесы А. Салынского «Молва», Мотыль поставил двухсерийный телефильм «Жил-был Шишлов» в 1987 году, посвященный гротесковым явлениям общественной жизни российской глубинки уже вскоре после октябрьского переворота.
В кино Мотыль вернулся лишь в годы перестройки, написав киносценарий двухсерийной романтической притчи по идее рассказа Фазиля Искандера и поставив фильм «Расстанемся – пока хорошие» в 1991 году.
В 1996 году В. Мотыль снял фильм «Несут меня кони» на независимой студии «Арион», руководителем которой он являлся.И предпринял новую попытку - всё о том же, об "убитых и проклятых"! Он видел Абдулова в роли Власова - он не искал генералу оправданий,но через его долговязую фигуру обличал режим, бросивший тысячи солдат на подвиг,а потом прокляв скопом..Мотыль раскопал поразительную историю человека, дворянина, бывшего царского офицера, после Октябрьского переворота сменившего имя и биографию, добровольцем ушедшего,не смотря на возраст, защищать Родину от фашистов, попавшего в "котел" в Мясном Бору, там сумевшего организовать оборонявшихся до последнего, уже после предательства Власова! Тяжело раненым попавшего в плен, где ему была ампутирована рука, и опять столкнувшегося с Власовым и своим бывшим сослуживцем -, но оставшегося русским человеком. Он часами объяснялся с Пороховщиковым, которого видел в этой роли.. Замысел был "демократически" пущен под бульдозер Грачевых и иже с ними.
В 2002 году режиссер закончил оригинальный сценарий киноромана о перипетиях судьбы молодой женщины, застигнутой бурями исторических потрясений России от 1916-го по 1930-е годы. Оригинальный сюжет истории навеян драматическими судьбами предков самого режиссера.
Режиссер создавал сценарии не только для собственных постановок: «Честь имею» написан им совместно с Марком Захаровым для студии «Молдова», а «Охламон» в 1994 году – совместно с Э. Редженовым для туркменской студии. В 1997 году на конкурсе Министерства культуры РФ Владимиру Мотылю был присужден грант Президента Российской Федерации для создания двухсерийного сценария документального исторического киноромана «Венец заложников судьбы». В 1999 году также в конкурсе Мотыль вместе с Е. Митько получил грант Сороса за проект художественно-публицистического сценария в двух частях: «Мученик заблуждения» и «Смертельная дружба», – посвященного трагической судьбе С.М. Кирова.
С 1990-х годов Владимир Мотыль неоднократно избирался в правление Союза кинематографистов. Он является секретарем Союза кинематографистов Москвы. Более 10 лет режиссер преподавал на Высших курсах сценаристов и режиссеров, в Школе кино и телевидения и в мастерской Юрия Грымова.
Мотыль осуществил художественное руководство постановок кинодебютантов «Где ты, Багира?» (Одесская киностудия, 1973), «Нет дыма без огня» («Туркменфильм», 1977), «По Таганке ходят танки» (Студия «Арс», 1991), «Охламон» («Туркменфильм», 1995).
Только в 1992 году создатель шедевра «Белое солнце пустыни», признанный мастер был удостоен официального государственного статуса. Ему присвоено звание заслуженного деятеля искусств России в 1992 году. Вопреки нескольким отказам комиссии кинодеятелей по Госпремиям беспрецедентным отдельным Указом Президента РФ Бориса Ельцина фильму «Белое солнце пустыни» спустя три десятилетия после его создания была присуждена Государственная премия РФ в 1998 году. Владимир Мотыль также лауреат Государственной премии имени Рудаки за фильм «Дети Памира» (Таджикская ССР, 1964), заслуженный деятель искусств Таджикистана (1998), почетный гражданин столицы республики – города Душанбе (1998). Владимир Мотыль был избран действительным членом Международной академии информатизации при ООН. С 2006 года он входил в состав Совета по культуре при Председателе Совета федерации РФ
В октябре 2009 года Владимир Мотыль завершил работу над картиной "Багровый цвет снегопада", ставшей его последним фильмом.
Владимир Мотыль 5 февраля 2010 года был госпитализирован в больницу в Москве. Владимир Яковлевич, находясь дома один, потерял сознание, упал и получил перелом шейных позвонков. В больнице у знаменитого кинорежиссера также была обнаружена пневмония. Состояние Владимира Мотыля, помещенного в реанимацию, врачи оценивали как крайне тяжелое. Усилия медиков оказались тщетны - 21 февраля Владимира Яковлевича не стало.
"Я человек верующий, но не воцерковленный. Моя вера совпадает с Православием. Если бы не было искусства, которому я принадлежу безраздельно, с руками, ногами, головой и душой, то, наверно, я регулярно ходил бы в храм, соблюдал бы все праздники и посты. Но в том напряге, в котором я делаю мои картины, я живу с ощущением Божественной силы, которая меня спасает в самые жуткие, самые страшные моменты жизни", - возможно, это и есть главный секрет творческих сил Владимира Яковлевича Мотыля.
Геннадий Орешкин
- Подробности
- Категория: Экология культуры
- Опубликовано 25.06.2017 20:35
- Просмотров: 1382