100 лет Михаила Артемовича Кузнецова..
С какого воспоминания начать? Может, как очень холодным и очень мрачным вечером 1941 года где-то на задворках "Мосфильма" стоял и курил красивый молодой человек. Молодой человек был очень озабочен, сводками с фронта (отчаянными), своей ролью (второй в его жизни) и своей дальнейшей участью: когда на фронт, удастся ли доснять фильм? И потому полный невысокий человечек чудаковатого вида, что вот уже битый час беззастенчиво разглядывал красивого актера, вызывал у него только раздражение. И когда тот наконец завел разговор - молодой человек отделался несколькими односложными фразами.
Молодой человек даже не догадывался, что в этот момент стоит на пороге главного события своей жизнь. Как минимум - своей главной роли.
Красивого молодого актера звали Михаил Кузнецов. Чудаковатого человечка - Сергей Михайлович Эйзенштейн. А рукопись, лежавшая в режиссерском портфеле, была озаглавлена "Иван Грозный".
Или перенести на 23 года до того времени, когда в растерзанной революцией страной, в Богородске - название было символом одного времени, а вскоре появится Ногинск - символ наступившей перемены! - под завывание февральской метели 25 февраля 1918 года появился третьим ребенком в семье мальчик Миша? Вскоре его мать осталась вдовой - и начались скитания по бушующей стране..Только Михаил Артемович, не любивший детских воспоминаний, говорил, что был поражен представлением в станице Тихорецкой - где какое-то время обретались - когда туда прибыла труппа голодных артистов: все смотрели на фокусы, а он был поражен декламацией под скрипку.. И позднее, когда они все же вернулись в Москву, кто-то повел его в Малый театр - а там был Остужев! Мальчик, конечно, не знал трагическую судьбу гениального артиста, но отдал целый сухарь, чтобы ему показали , где тот живет: зная, что Александр Алексеевич не отказывает - и в свободное время как заправский лудильщик паяет - понес ему найденный дырявый кофейник, чтобы просто посмотреть поближе на Артиста! И эту реликвию хранил после всю жизнь!
Он заболел театром: но какое актерство - на дворе 30-е годы, он мужчина в доме, за обучение в старшей школе еще нужно было платить - и Миша Кузнецов идет на завод, а потом токарничать на завод..Шанс осуществить свою мечту у Михаила Кузнецова появился в 1935 году, когда знаменитый Константин Сергеевич Станиславский открыл Государственную оперно-драматическую студию, чтобы воспитать по своей системе актеров оперного театра. Узнав об этом, Михаил тут же подал заявление, после чего успешно преодолел первые туры. А вот с заключительным экзаменом вышла проблема – прослушивание проходило в самый разгар рабочего дня, и просто так уйти со смены токарь Кузнецов не мог. Тогда он отважился на отчаянный шаг – нарочно обжег руку кислотой, после чего был отпущен в медпункт. Наскоро перевязав руку, юноша помчался на экзамен... Выступление в образе Труффальдино произвело впечатление на Станиславского, и Михаил был принят.К сожалению, у великого мастера Кузнецову удалось поучиться недолго. Спустя год Станиславский скончался, но студия, получившая его имя, продолжила свою работу. И в 1941 году Михаил ее благополучно окончил.
Будучи студентом, Михаил Кузнецов дебютировал на киноэкране. Красивая, эффектная внешность начинающего актера привлекла режиссера Гайворонского, и тот утвердил Михаила на главную роль десятиклассника Ильи Корзуна, сына известного авиаконструктора в своей картине «Приятели». Правда, большого удовлетворения эта работа актеру не принесла. Сюжет фильма оказался примитивно-прямолинейным, разъясняющим, что негоже советскому молодому человеку зазнаваться: герой Кузнецова, увлеченный изобретением механизма, ссорится с друзьями, бросает школу, но затем, осознает свое поведение и возвращается в славные «ряды строителей социализма».
Весной 1941 года, незадолго до окончания учебы в студии им.Станиславского, Михаил Кузнецов начал сниматься в мелодраме Юлия Райзмана «Машенька». Вновь, как и в случае с фильмом «Приятели» герой Кузнецова не был абсолютно «правильным» молодым человеком. Но в этом фильме образ оказался глубже. Добрый, открытый, немного наивный парень, герой шофер такси Алексей Соловьев в определенные моменты проявлял признаки беспечности и эгоизма. Чувствуя душевную опору в искренней, чистой Машеньке, наделенной цельным, самоотверженным характером, он, тем не менее, легко уступал чарам ее подруги-кокетки...
В разгар съемок, 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, и создатели картины по ходу внесли коррективы в сюжет. В финале фильма Алексей встречался с Машенькой спустя годы на фронте, во время финской войны. Возмужавший, он только теперь осознавал, каким подарком судьбы была для него в свое время встреча с этой девушкой...
Премьера картины состоялась 10 апреля 1942 года и на определенное время стала визитной карточкой Михаила Кузнецова.
В начале войны киностудия «Мосфильм» была эвакуирована в Алма-Ату, где была создана ЦОКС (Центральная объединенная киностудия). Там Михаил Кузнецов и завершил съемки в «Машеньке», а также снялся в ряде других картин. Говорить о художественной ценности фильмов того времени особо не приходится. Задача была одна: выпускать картины, поднимающие дух населения в тылу и бойцов на фронте. Отсюда – киноленты преимущественно героического и комедийно-мелодраматического характера.
Соответственно и кино персонажи Михаила Кузнецова не отличались разнообразием – исключительно отважные молодые люди. В этот период актер сыграл Сашу Рудова в героической драме Ивана Пырьева «Секретарь райкома», исполнил роль летчика Коли в комедии «Воздушный извозчик». Пару раз актер снялся в боевых киносборниках, представлявших собой сборники героических короткометражек (румынский подпольщик в фильме «Молодое вино» и летчик в фильме «Однажды ночью»).
...И тут же в Алма-Ате начал Эйзенштейн "Ивана Грозного".. Мишу он заприметил как-то в мосфильмовском коридоре - красивому парню он решил доверить ему роль опричника Федора Басманова! Он был утвержден на роль даже раньше, чем главный герой, царь Иван Грозный - Николай Черкасов. И сам образ Федора, в сценарии едва намеченный ("Беспокоит Федька. Недоработана линия", - писал Эйзенштейн аж в апреле 1942-го, и там же, чуть позже: "Щегольски одетый Федька "юлит"...") окончательно выкристаллизовался только после того, как режиссер увидел и узнал Кузнецова; причем образ этот во многом переменился.
Федор Басманов - безусловно, лучшая роль Кузнецова. Но... соглашаясь на нее, Мишка еще не представлял, на что подписался! И, без сомнения, не раз довелось ему в сердцах восклицать: "И кой черт понес меня на эту опричную галеру!".
Прежде всего, сценарий, который прочитал Мишка, вполне невинный, писан был для предъявления большому начальству, да к тому же и не вполне доработан. В нем значилось просто: "Федор Басманов, опричник". Каково же было Мишке узнать, что играть ему предстоит не просто опричника, а царского фаворита!
И не просто фаворита, а... любовника.
И не просто любовника - а искренне и беззаветно влюбленного...
А вторая трудность заключалась в том, что режиссерская манера Сергея Михайловича оказалась весьма своеобразной!
Во-первых, Эйзенштейн обладал специфическим видением. Да, видением - ибо, как истинный визуал, он именно видел! И визуальное, как восприятие, так и отражение, доминировало у него абсолютно.
В киношных кругах Эйзенштейн считался "трудным" режиссером; наверное, не вполне заслуженно. Тому, кто обладал сходным восприятием, к примеру, Кадочникову, работать с ним было легко. Мишка к таким не относился.
Во-вторых же, Сергей Михайлович был режиссер Мейерхольдовской школы. Да, развивший и переработавший наследие своего учителя, "амплифицировавший" (то есть обогативший), как выражался он сам, и, без преувеличения, создавший школу собственную - но, тем не менее, отталкивающийся от теории, прямо противоположной теории Станиславского.
Вследствие же всего этого кинематографическая работа Эйзенштейн базировалось прежде всего на средствах пластической выразительности. А проще говоря, Эйзенштейн "гнул актера, как саксаул".
А еще Эйзенштейн как-то написал, что "вне всяких разговоров о диктатуре и прочем за целостность, за единство, за стилистический комплекс вещи поставлен отвечать режиссер. Такая уж это функция". И когда Миша, в соответствии с заветами своего учителя, принялся вживаться в роль "по Станиславскому"... Эйзенштейн решительно заявил: "Мишка, не дури!".Как бы то ни было, юный Мишка упирался: "Я этого не люблю - когда со мной работают, я сам люблю работать, я сам люблю помучиться, я сам люблю достигнуть. А если мне покажут - это мне неинтересно". Так вот, Мишка "копался", думал и репетировал перед зеркалом. А вечером приходил на съемочную площадку - и Сергей Михайлович командовал: "Повернись туда, наклонись сюда, ручки вправо, ножки влево, глазки в кучку - не возражай, они у тебя все равно косят!". И глубоко по барабану ему было, что там Мишенька относительно своей роли надумал - он сам уже всё обработал, мысленно увидел и нарисовал на бумаге вплоть до мельчайших подробностей. (Знаменитый тезис профессора Эйзенштейна: "Съемочные часы - это часы нахождений, а не исканий"!).
Эйзенштейн говорил:
- Делай так.
Мишка спрашивал:
- А почему?
Если Сергей Михайлович был в хорошем настроении, он объяснял, почему. И слушать его было одно удовольствие. Но если же оказывался режиссер не в духе, то он отмахивался:
- А тебе какое дело?
Мишка возмущался:
- Я не могу играть того, чего не понимаю!
Эйзен надевал на нос черные очки и ругал Мишку мхатовцем.
Не зря свои воспоминания об Эйзенштейне Кузнецов озаглавил "Мы спорили...". Мишка спорил с Мастером, нимало не смущаясь его авторитетом. Авторитетов он тогда вообще не очень-то признавал: самого Станиславского ученик, в актерской игре не меньше вас смыслю! А если уж на то пошло, авторитетный Сергей Михайлович-то был всего лишь учеником Мейерхольда, ученика Станиславского!
Сергей Михайлович, конечно, мог бы объяснить, что системы Станиславского и Мейерхольда на самом деле не противоречат друг другу, а взаимно друг друга дополняют. Ибо первая касается вопроса внутренней разработки образа, а вторая - его внешней реализации. И каждый из Мастеров писал о том, что его наиболее интересовало, вторую же часть творческого процесса полагая само собой разумеющейся! Однако Сергей Михайлович уже однажды объяснил это своим студентам, а повторяться он не любил. Да и вот вопрос: стал бы его слушать упрямый Мишка?
Итак, они спорили. И дело иногда доходило едва ли не до ссор!
Кузнецов потом до конца жизни будет упираться, что он - не эйзенштейновский актер, что роль Басманова - это роль не его, а Эйзенштейна, и что вообще Сергей Михайлович с актерами работает неправильно (а пример режиссерам надо брать со Станиславского или хотя бы с Брауна).
В годы войны Михаил Кузнецов первый раз женился. Со своей будущей супругой актрисой Людмилой Шабалиной он познакомился в 1942-м году на съемках боевых киносборников. Тогда они снялись в разных новеллах. В начале 1943 года состоялась их свадьба, в том же году они вместе снялись в комедии Герберта Рапопорта «Воздушный извозчик», где Шабалина играла бортпроводницу, а Кузнецов – ее поклонника.
Вместе Кузнецов и Шабалина прожили три года... В последний раз они вместе снялись в 1946 году у режиссеров Александра Зархи и Иосифа Хейфица в драме «Во имя жизни». Там они играли возлюбленную пару, но уже вскоре их брак распался...В 1946 году на съемках военной драмы Александра Столпера «Наше сердце» Михаил Кузнецов встретился с актрисой Викторией Германовой, исполнительницей одной из главных ролей. И между ними сразу же вспыхнул роман...
В 1947 году Михаил Кузнецов развелся с Людмилой Шабалиной и женился на Виктории Германовой. После свадьбы Виктория взяла фамилию мужа. В том же году у них родилась дочь Валентина Кузнецова, впоследствии тоже ставшая актрисой. Молодой папа был на седьмом небе и не мог наглядеться на малышку! И ее и жену нужно было кормить; а фильмов в конце 40-х вообще снимали мало... и ни в одном из них не было роли для актера Михаила Кузнецова. Конечно, главным образом это было печальным стечением обстоятельств. Но было и еще одно. Теперь, без умершего Эйзенштейна, на "Мосфильме" всё большее влияние приобретал Пырьев - режиссер талантливый, но нравом деспотичный и злопамятный, и невзлюбивший Мишку еще со времен "Секретаря райкома".
Как бы то ни было, Мишка вот уже два года сидел без работы, и никакая перемена на горизонте даже и не брезжила.
Кузнецов был актер. А актер должен сниматься. Актер, отлученный от кинематографа - как летчик, лишенный права летать, как птица с подрезанными крыльями.
Кузнецов был мужчина. И, как мужчина, он должен был кормить семью.
И потому он в 1950 году он уходит на Киевскую киностудию.
Нда. Киностудия, конечно, была не Бог весть что, и фильмы снимала соответствующие. Но снимала в достаточном количестве. И столичного актера, красивого, талантливого, уже известного, зарекомендовавшего себя работой с мэтрами, приняли там с распростертыми объятиями.
И вот с 1950-го года начинается новый, "сельскохозяйственный", этап творчества Михаила Кузнецова. Впрочем, теперь не Михаила, а Михайлы.
Первым стал фильм "Щедрое лето" - незамысловатый, но приятный и очень красиво снятый.В «Тарасе Шевченко», картине повествующей о произволе офицерства и бесправии солдат, Михаилу Кузнецову удался остродраматический, трагический образ солдата Скобелева - личности, кстати, реальной. Бывший крепостной, беглый, затем пойманный и отданный в солдаты, много раз битый, он, тем не менее, сохранил в душе неистребимую жажду свободы и справедливости. В итоге Скобелев погибал, пройдя строй шпицрутенов, но и в последний момент своей жизни он думал не о себе, а о своем товарище Тарасе Шевченко...
Тема бесправия поднималась еще в одной картине - в мелодраме режиссера Владимира Брауна «Матрос Чижик», поставленной по мотивам рассказа Константина Станюковича «Нянька». Роль матроса Федоса Чижика, которую сам актер называл в числе своих самых любимых, стала, своего рола, его бенефисом. Михаил Кузнецов вложил в образ старого, отставного матроса, приставленного в наставники к маленькому барчуку, всю свою душу. Активно влияя на съемочный процесс, он создал образ гораздо более полный и глубокий, нежели в первоисточнике. Чижик Кузнецова получился одновременно очень простым и мудрым. Будучи одиноким по жизни, он и в своем воспитаннике встречает одинокую душу, нуждающуюся в доброте и ласке. Но Чижик не просто дает все это мальчику, он влияет на его мировоззрение. Дуэт двух героев, старого матроса и юного барчука (эту роль исполнил Анатолий Мельников), получился очень искренним и трогательным.В матросе Чижике чудесно раскрылись черты, свойственные самому Михаилу Артемьевичу - острое чувство справедливости, глубокая человеческая порядочность, а главное - доброта. Когда на экране Чижик, с экрана буквально веет теплом! Надежда Чередниченко, сыгравшая в фильме барыню-тиранку, вспоминала: он, Кузнецов, был такой хороший! Мне надо на него по роли кричать, а у меня язык не поворачивается.
Морскую серию через несколько лет завершил двухсерийный приключенческий фильм "ЧП. Чрезвычайное происшествие". История моряков с советского танкера, захваченных в заложники на Тайване, основанная на реальных событиях, конечно, в наше время воспринимается несколько иначе, как в 1958 году. По нынешним меркам, в нем многовато пафоса и официоза, кое-где заметны натяжки, кое-что вызывает ироничное: "Ну да, ну да..." И тем не менее история захватывает и заставляет с нетерпением ждать развязки. У Михаила Артемьевича в этом фильме оказалась достаточно трудная для исполнения, "малоподвижная" роль - в ней очень мало "экшена", приключения выпадают на долю других, замполиту Коваленко же предстоит большую часть фильма сидеть и размышлять, и вести психологический поединок с идеологическим противником... который в самом финале неожиданно превратится в короткий, но решительный мордобой!
В 1955 году Михаил Кузнецов был удостоен звания Заслуженного артиста Украинской ССР. Да и вообще, это время, пятидесятые, должен бы он был вспоминать как счастливое. Он много снимается. Он признан. Он, наконец, популярен. Ах, сколько барышень сходили с ума по красавцу актеру, как любовно хранили его портреты, какие отстаивали очереди, чтобы, протянув заветный билетик, в который со сладостным восторгом смотреть в эти дивные глаза, то сияющие небесной лазурью, а то становящиеся серыми, как сталь.
И вдруг...
Не поклонница.
Актриса.
Алла Ларионова.
И мир вокруг перестал существовать.. Это была любовь.
Обрушившаяся внезапно, ворвавшаяся в их жизнь ураганом, майской грозой.
Об этой его любви писать трудно, наверное, труднее, чем о любой другой. Быть может, потому, что она так и осталась неразрешенной, подвисла в воздухе, оттого приобретая скандальный привкус того самого "романа на стороне". Мол, эта богема такая богема...
Нечестно и несправедливо.
Вести двойную жизнь, разрываться между двумя женщинами, жить на два дома, обманывать и жену, и любовницу - так Михаил не мог. Он был честен и честно хотел быть вместе с любимой женщиной...
Но - не сложилось.
Трудно сказать, как было на самом деле. Говорили, что Ларионова сама порвала с возлюбленным, узнав, что его жена тяжело больна, и опасаясь, что развод убьет ее. Говорили и другое. Кто знает. Но, как бы то ни было...
Ларионова, пережив еще много разочарований, впоследствии вышла замуж за Николая Рыбникова и прожила с ним долго и счастливо.
Кузнецов остался с Викторией, и прожил с ней долго... счастливо ли? Бог весть. Расставание переживалось Михаилом Артемовичем тяжело, - одним спасением становилась работа!
Будучи актером Киевской киностудии, Михаил Кузнецов крайне редко снимался в картинах других киностудий. Об одной из них нельзя не упомянуть. Речь идет о фильме-сказке легендарного режиссера Александра Роу «Марья-искусница», поставленной на киностудии им. Горького, славящейся качественными картинами для детей и подростков. В этой великолепной сказке Кузнецов исполнил главную роль отставного солдата, помогающего маленькому Ванюше вызволить его мать из лап коварного водяного царя. Солдат в исполнении Кузнецова – воплощение настоящего русского характера: твердого и решительного, доброго и находчивого. К сожалению, это роль осталась единственной «сказочной» в репертуаре актера.
С середины 60-х Михаил Кузнецов перебрался в Москву, где был принят в труппу Театра-студии киноактёра. И тут на какое-то время в его фильмографии наступил провал. А все дело в том, что, будучи человеком прямым и честным, он нередко высказывал свое мнение в лицо начальству. Одно из таких высказываний и стоило ему отлучения от кинематографа на несколько лет. В 1964 году ему присвоили звание Народного артиста РСФСР... и все. Сталинскую премию и ту отобрали в поры "борьбы с культом личности" (хорошо хоть только звание, а не деньги), на всех портретах ретушировали ликвидированную медаль. А как же Народный СССР? Да каким же он был, как не поистине народным!
Фигушки. "Когда меня предлагали выдвинуть на звание Народного СССР, завистники говорили: "За что ему давать? Кузнецов в последние годы снимался на студии "Довженко", пусть Украина его и выдвигает". А когда на Украине обсуждали мою кандидатуру на очередное звание, там завистники кричали: "Кузнецов давно живет в Москве и числится в штате "Мосфильма", пусть они и награждают его". Вот ведь, что получается!" - жаловался Михаил Артемьевич художнику Артыкову, своему соседу по ташкентской гостинице (не тогда, много позже, уже в восьмидесятых, в которых ничего так и не изменилось). Да если б дело было в одной бюрократии!
"Ты пахал, как вол, а те, кто по кабинетам бегали и начальству лизали одно место, наверняка уже в народных ходят!" - ругался Михаил Артемьевич.
В начале 70-х Кузнецов вновь стал активно сниматься в кино, как на столичных («Мосфильм», Киностудия им.Горького), так и на региональных киностудиях. Перейдя на возрастные роли, актер теперь все чаще появлялся в образах военных, гражданских и партийных начальников, исполненных благородства, мудрости и некоторого отеческого лукавства. Большинство из этих однотипных картин («Юлька», «Алые погоны», «Повторная свадьба»), вероятно, не могли доставить актеру удовлетворения. Однако и здесь были приятные исключения, и все они пришлись на 80-е годы.
В начале 80-х, Михаил Кузнецов исполнил роль председателя колхоза Фомы Михайловича Лукаша в фильме режиссера Валерия Гурьянова «Тайное голосование» (1980). В основу картины был положен смелый и острый сценарий журналиста Анатолия Стреляного о колхозной жизни тех лет. Кузнецов, почувствовав интересный материал, с увлечением включился в работу над фильмом и создал в итоге образ человека, чей жизненный принцип был – во всех ситуациях поступать по совести, при этом в действиях его героя отсутствовал, какой либо, пафос. Однако советская цензура очень прохладно встретила картину. Нет, ее не запретили, но пустили очень ограниченным прокатом в дальних регионах. В результате фильм остался практически неизвестным зрителям.
А вот две другие работы Михаила Кузнецова остались в памяти многих зрителей. Прежде всего, это роль в историческом мини-сериале «Россия молодая» (1981), одном из лучших исторических фильмов, повествующих о времени Петра Великого. В этой картине Михаил Кузнецов сыграл редкую для себя отрицательную роль. И как сыграл! Его князь-губернатор Прозоровский – фигура мощная, это властный правитель с характером и крепкой хваткой.
Вторая картина – также историческая. Это фильм грузинских режиссеров Мгеладзе и Чохонелидзе «Багратион» (1985), где Михаилу Кузнецову довелось перевоплотиться в фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова. Этот образ уже более близкий творчеству Кузнецова – привычно уверенный, твердый и вместе с тем добродушный.
Однако на "Багратионе" выдало первый звонок его сердце..Он на болячки не жаловался, усмехался, что тяжел разболелся раз, когда добрался в эвакуации до Алма-Аты и объелся румяных местных яблок. Болела жена - и всё лечебное относилось к ней. В 1985 году не стало Виктории, с которой они, хорошо или плохо, но все-таки вместе прожили целую жизнь. Дочь была замужем, жила отдельно... сама по себе.Незадолго до смерти он дал последнее интервью... последнее и первое за много лет. Наум Клейман расспрашивал его, конечно же, об Эйзенштейне. Прежним норовистым Мишкою он встретил съемочную бригаду на пороге словами: "Но учтите, я актер не эйзенштейновский!". А дальше говорил тепло. Говорил, снова и снова поражаясь громадности его таланта, поистине космическому масштабу самой его личности, и до сих пор еще по-настоящему не оцененной... и говорил о человеке, рассказывал о доброте и больном сердце, любовно вспоминал его шутки, говорил с усмешливой нежностью, как говорят лишь о том, кто был очень дорог сердцу.
А еще в том же интервью обмолвился: это самое трудное - пережить собственную славу... и остаться человеком.
Шло лето 1986 года. Последнее лето Кузнецова. Михаил Артемович в последнее лето мечтал о роли, такой, чтоб под занавес - ТАКОЙ... Михаил Артемович говорил по-другому: "Еще поснимаюсь лет пять... десять... двадцать". Увы, не случилось... Последний фильм, "Под знаком Красного Креста", вышел уже после его смерти.
Был очень солнечный ласковый день 23 августа 1986 года, такой, какие бывают лишь на исходе лета. Было тихо, было спокойно, город, нежившийся в солнечных лучах, еще не бурлил деловитою вечернею сутолокой. Лишь изредка долетал до слуха звоночек пробегавшего мимо трамвая, или голоса детей, особенно звонкие в эти последние дни каникул.
Красивый пожилой человек сидел на скамеечке в сквере у гостиницы "Украина". О чем он думал этим чудесным августовским днем, вспоминал ли о прошлом, мечтал ли о будущем? Неспешно текла мимо московская жизнь, обычная жизнь большого города. Пожилой человек прикрыл глаза... задремал, разморенный ласковым августовским солнышком. Москвичи, всё так же, как каждый день, каждый по своим делам проходили и пробегали мимо... и никто не заметил, как сердце его перестало биться.
А потом о нем и его фильмах просто постарались забыть: не тот типаж! И вспомнили.. аж когда начали вспоминать ту утраченную страну, что в ней было и хорошее.. В том числе такие люди как Михаил Кузнецов!
Геннадий Орешкин
