Корабельная чаща. По местам литературной славы

Печать

Корабельная чаща. По местам литературной славы - фото 1 В 1935 году известный писатель Михаил Пришвин отправился в трудное по тем временам путешествие по маршруту: Пинега — последняя излучина реки Кода — водораздел, отделяющий Северную Двину от Мезени, — граница Архангельской области и три холма (1 — Теплый, 2 — Глухой, 3 — Корабельная чаща).

В Чаще после М. Пришвина побывали журналист О. Ларин вместе с лесничим Ертомского леспромхоза в 1986 году. О. Ларин после посещения Чащи написал: «Я вырос среди сосновых лесов, но такого леса никогда не видел».

Прочитав приглашение от Агентства Республики Коми по туризму принять участие в пресс-туре с целью развития пешеходного туризма, я не стал отказываться от возможности побывать в нетронутых лесах северной тайги.

Прилетев самолетом «Комиавиатранс», в Сыктывкар, я пересел на поезд до Кослана, где присоединился к тургруппе, с которой в течение пяти часов трясся в УАЗе по бездорожью, на пути к точке начала старта путешествия. Уникальный советский автомобиль, как баскетбольный мяч, прыгал по ухабам и выбоинам, периодически вставая на два колеса, но шофер виртуозно крутил баранку, буквально в последний миг, предотвращая переворот кузова.

Когда c 30-килограммовыми рюкзаками за плечами группа в количестве семи человек вошла в лес, выяснилось, что наш проводник и руководитель тура — Александр Реомидович Морозов, вооруженный компасом, навигатором и ружьем, тоже впервые будет идти по этим местам.

Первый день, до наступления сумерек, наша группа шла напролом через непролазную
чащу и буреломы, для того чтобы после стоянки, ранним утром, продолжать продираться со скоростью 200 м/час через дремучий лес при полном отсутствии троп, делая небольшие привалы и набирая темную по цвету, но вкусную воду из таежных ручьев.

Боевой дух группы поддерживала изредка встречающаяся морошка и экскурсовод Дина Ивановна Чупрова, поведавшая в дороге немало былин и мифов Коми.

Когда к концу второго дня пути, поедаемые комарами и осами, окончательно выбившиеся из сил журналисты и их сопровождающие набрели на пустую охотничью избушку со столом и печкой, раздались крики «Ура!», и, вскинув одолженное у проводника охотничье ружье, я сделал два радостных залпа в небо. К этому моменту было очевидно, что пресс-тур овеянный ореолом романтики, оказался экспериментальной экспедицией на выживание.

Поутру, освежив дыхание специальным сухим мхом, заменяющим зубную пасту, и оставив тяжелое снаряжение в избушке, мы вышли на заросшую тракторную дорогу и, перейдя крупный ручей, отправились на встречу с этой Корабельной чащей.

Дина Ивановна рассказала, что Корабельную чащу опоясывают ручьи, которые связаны с языческими представлениями — Тунъель (ручей-колдун), с оценочными — Ладаель (удобный ручей), Лыскаель (хвойный ручей), Пöч (старуха), и ручьи с утраченной этимологией названий — Порват и Пылвож.

Ступив в залитую солнцем Корабельную чащу, я увидел стоящие вдоль троп сосны высотой 30 м с искрящейся чешуйчатой корой, а по возрасту, как мне сказали, 300–500- летние, окруженные серебристыми полями ягеля — белого мха.

Михаил Пришвин пишет: «Там деревья так чисты, что нет сучков на большую высоту, а под деревьями мох белый олений, и тоже чистый и теплый: станешь на коленки — и только хрустнет и будешь, как на ковре. Тогда кажется человеку, будто его эти деревья, поднимаясь к солнцу, с собой поднимают». Проведя в главной точке пресс-тура около часа, подняться к солнцу мы не успели, т.к. своеобразно спланированный маршрут вынуждал отправляться в обратную дорогу через нехоженые заросли разнообразных видов деревьев.

Возвращаясь, мы обнаружили так называемые пасы на деревьях — знаки родовой и семейной принадлежности и собственности. Эти знаки до развития письменности чертили на документах вместо подписи. Пас изображали на бревнах избы, ставили на деревьях в лесу, отмечая границу охотничьего угодья. В повести «Корабельная чаща» М. Пришвин много внимания уделяет пасам «Волчий зуб» и «Воронья пята», называя их знаменем. На краю Корабельной чащи мы увидели пас, похожий на «Воронью пяту», а также амбар и избушку, построенные в конце XΙX века. Избушка представляет полуразвалившуюся постройку, а на крыше амбара растет мох толщиной 15–20 см, на котором растут елочки длиной 1,5 метра. По мнению экскурсовода нашей группы, все это принадлежит Онисиму, главному герою повести «Корабельная чаща».

Онисим был родом из последней деревни Лоптюги, что находится на реке Вашке. На это указывает охотничий пас — «Воронья пята», которая была высечена охотником на дереве в три рубыша, напоминающую букву из алфавита, составленного Стефаном Пермским в XΙV веке. Говорят, что при составлении алфавита коми он использовал родовые пасы, чтобы язычников-охотников приобщить к православной вере.

Итак, стартовав в 4 утра последнего дня экспедиции в точку начала маршрута, наша снаряженная тяжелыми рюкзаками группа, спеша на обратное такси до поезда в Сыктывкар, только благодаря профессионализму опытного руководителя успешно совершила 11-часовой, практически безостановочный (остановившись, промокший до нитки журналист начинал замерзать) марш-бросок под проливным дождем, перелезая через поваленные деревья с растопыренными сучьями, на запутанной и заросшей болотистой местности, периодически застревая в топи, в окружении разнообразия растений, грибов, мхов и лишайников.

Корабельная чаща. По местам литературной славы - фото 2