Анри Волохонский

Анри Волохонский - фото 1"Нам нигде ничего не осталося, Что болтать, жизнь и так коротка, В вольных дырах болтом разболталася И летит, словно лодка легка. Отцветает тюльпанное дерево, Плодоносит ракитовый куст, Бесполезно не в щель, и не в дверь его, Невозможно без искренних чувств." - АНРИ ВОЛОХОНСКИЙ

Официально утверждается , что Анри Гиршевич Волохонский, поэт, прозаик, философ и переводчик, родился 19 марта 1936 года в Ленинграде, окончил химико-фармацевтический институт и аспирантуру института озерного рыбного хозяйства. Эмигрировал а 1973 году, жил в Израиле, а потом (и до последнего мига) - в Германии.
А вот еще пара его характеристик.
Каббалист, мистик, знаток древней Греции и Египта, иудей и христианин, замечательный поэт, автор теософических трактатов и трактатов о музыке, исследований о свойствах драгоценных камней, он возникает за каждой значительной фигурой современного Петербурга. Его имя связано со всеми интереснейшими именами и школами. Сам же он остается в тени.
Перипатетически многомудрый романтик, профетик и карнавалист, уединенно-герметический тайновидец генисаретских тамплиеров и переводчик каббалоцентричного Зохара, а также многих песенно-славянских литургий вкупе с полилингвальным реченьем Финнеганового Джойса. В эмиграции Волохонский занимался также литературным переводом, выпустив книгу переложений из Катулла (1982), «БЛЕСК» — извлечения из книги «Зогар» (1994) и сборник фрагментов, переведённых из романа Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану» (2000).
Записал ряд альбомов и песен вместе с известным рок-музыкантом Леонидом Фёдоровым:
Горы и реки (2004) — Волохонский, Фёдоров, Озерский, Волошин
Джойс (2004) — Волохонский, Фёдоров, Волков
Таял (2005) — Волохонский, Фёдоров, Волков, Мартынов, Озерский, А.Смуров, А.Молев
Сноп снов (2008) — Волохонский, Хвостенко, Фёдоров, Волков
Кроме того, Леонид Фёдоров включил монолог Анри Волохонского, записанный на телефонный автоответчик, в альбомы «Зимы не будет» (2000) и «Анабэна» (2001) под названием «Леди Дай». На записи Анри Волохонский диктует Фёдорову текст новой песни, посвящённой гибели принцессы Дианы, и комментирует его.
Если честно, этот человек - выше моего понимания. Поэтому лучше я приведу немного из того, что он говорил о себе сам.
Коснусь немного естественного вопроса о моем имени. Первые три месяца имени у меня вообще не было. Мать «хотела девочку», и называла меня «моя доченька». Но все-таки потом возникла необходимость, и имя начали выбирать. Однако после трех месяцев это оказалось делом трудным, если не невозможным. Ни одно имя не подходило. Помогла нам в этом деле тетка, сестра отца Берта Яковлевна. Она была артистка Театра Юных Зрителей. Больших ролей ей не поручали, но с «мальчиками» она как-то справлялась, визжала, подпрыгивала. Все же высокая мечта в ней жила, и она пыталась осуществить ее на семейной сцене. И вот она пришла в гости и спрашивает, как меня зовут. Ей отвечают, что «уже три месяца назвать не можем», хотя пора бы, да всё имена какие-то не такие. И тут она риторическим голосом провозглашает:
- Назовите его «Анри»!Как раз тогда к нам приехал французский писатель Анри Барбюс. Так что имя было принято, меня же с тех пор преследуют шуткой про князь-Андрея Болконского, хоть я и не виноват. А имя это оказалось и впрямь недурным: оно не склоняется, от него нельзя образовать регулярного отчества и, кроме всего прочего оно, в сущности, имеет форму множественного числа. Именно оно воспитало во мне черты крайнего индивидуализма.
Из впечатлений раннего детства у меня сохранилось только чувство звона в ушах, это от петербургских простуд, а от школьных лет - вечное пустозвонство... Оно перешло потом в "громокипящий кубок". Я от него немного оглох, так какое уж там "жизненное философствование"... В чуть более зрелые годы - а мне было уже 22 - я нашел в Публичной библиотеке популярную когда-то книгу Папюса "Каббала". Сама книга была написана в каком-то таком, важно-мистическом тоне, с многозначительными и таинственными намеками, но в конце к ней был приложен сделанный Переферковичем перевод "Книги Творения", "Сефер Иецира". И вот этот перевод я переписал тогда от руки, и он у меня до сих пор в таком виде хранится. Книга же не очень большая, всего примерно шесть страниц. Она мне очень понравилась... своим трезвым взглядом на вещи...эта книга была мне нужна для взгляда на вещи. Она помогла мне выработать точку зрения. И я эту способность впоследствии использовал: я рассчитал двадцатипятитоновую систему звуков октавы с натуральными интервалами; построил тетраэдральную модель атомных ядер и икосаэдральную модель генетического кода; в результате осмысления этих моделей оказывается, что основные формы в нашем мире подчиняются - мертвые или минеральные - тераэдрально-кубической симметрии, и живые - икосаэдральной или пятиричной симметрии. И, уже с таким, немного выработанным взглядом, мне удалось прокомментировать книгу Откровения Иоанна Богослова. Все это, думаю, благодаря Книге Творения.

Анри Волохонский - фото 2Анри Волохонский - фото 3

Анри Волохонский - фото 4

Анри Волохонский - фото 5

 

А теперь мы возвратимся в осень 1970 года.
Был я тогда в подавленном настроении, так как Хвостенко, с которым мы написали много песен, уехал в Москву, а я остался в Питере. С мыслями "Как же я теперь песни буду писать?" я ходил по Питеру и зашел в мастерскую своего друга Акселя...Аксель делал тогда это самое "Небо на земле"....А мы делали вид, что помогаем Акселю - кололи смальту и составляли куски мозаик по его росписям, впрочем довольно бездарно. Акселю приходилось нас поправлять.

А я вообще по большей части лодырничал....В прямом смысле слова он мне ничего не говорил и не советовал, но атмосфера была та самая. Кто же эти "мы"? В то время у Акселя жила одна весьма юная дама, от которой был без ума Филипп Хиршхорн, тогда - великий скрипач, а ныне покойный. Вот с ними-то мы и делали вид, что выкладываем.

Я улышал эту пластинку [Вавилова], где было написано, что это музыка - Франческо ди Милано. Ходил ее и мурлыкал. [И зайдя в мастерскую Акселя] минут за 15 написал этот текст. Было это в ноябре-декабре 1972 года.... Правда и то, что под диктовку, как бы свыше. Нужно, правда, учитывать, для правдивого сопоставления, что я месяц или вроде того, бубнил эту мелодию себе под нос с подаренной пластинки "Лютневая музыка", готовясь к наиправдивейшему диктанту. Так что правда выходит помногообразнее, чем себе это обычно воображают...»
Вот так и родился текст под названием Рай:
Над небом голубым
Есть город золотой
С прозрачными воротами
И с яркою стеной

А в городе том сад
Все травы да цветы
Гуляют там животные
Невиданной красы

Одно как рыжий огнегривый лев
Другое вол преисполненный очей
Третье золотой орел небесный
Чей так светел взор незабываемый

А в небе голубом
Горит одна звезда
Она твоя о Ангел мой
Она всегда твоя

Кто любит тот любим
Кто светел тот и свят
Пускай ведет звезда тебя
Дорогой в дивный сад

Тебя там встретит огнегривый лев
И синий вол преисполненный очей
С ними золотой орел небесный
Чей так светел взор незабываемый
8 апреля 2017 года в прозрачные ворота в яркой стене города над небом голубым вошел путник, чтобы остаться,- АНРИ ГИРШЕВИЧ ВОЛОХОНСКИЙ!

--
Геннадий Орешкин

Категория: Эко интересно
Опубликовано 11.04.2017 21:14
Просмотров: 1569