Академик Курчатов

   «Я теперь вижу, какую страшную вещь мы сделали. Единственное, что нас должно заботить, чтобы это дело запретить и исключить ядерную войну»

Академик Курчатов - фото 1   Это произнес ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВИЧ КУРЧАТОВ , увидев результаты испытания водородной бомбы..Тот самый Курчатов , по поводу которого Сталиным было подписано постановление СМ СССР № 5070-1944сс/оп:
"Учитывая исключительные заслуги перед Советской Родиной в деле решения проблемы использования атомной энергии и в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 21 марта 1946 г. № 627—258, Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

I.

1. КУРЧАТОВА Игоря Васильевича, академика, научного руководителя работ по созданию атомных реакторов и атомной бомбы:

представить к присвоению звания Героя Социалистического Труда;
премировать суммой 500 000 рублей (помимо выданной ранее части (50 %) премии в сумме 500 000 рублей и автомашины ЗИС-110).
Присвоить акад. Курчатову И. В. звание лауреата Сталинской премии первой степени.

Построить за счёт государства и передать в собственность акад. Курчатова И. В. дом-особняк и дачу, с обстановкой.

Установить акад. Курчатову И. В. двойной оклад жалования на всё время его работы в области использования атомной энергии.

Предоставить акад. Курчатову И. В. право (пожизненно для него и его жены) на бесплатный проезд железнодорожным, водным и воздушным транспортом в пределах СССР. " С 1950 года Курчатов имел возможность звонить Верховному в любое время дня и ночи: Сталин про того, кто взялся идти по краю пропасти, говорил "Мы ценим тов Курчатова, хорошо обеспечиваем его, даем возможность получать любые кредиты, все,что ему нужно..Мы обязаны следить за товарищем Курчатовым!" 
УДИВИТЕЛЬНО, как это в России они появились в один день - Игорь Курчатов и Сергей Королев, два гения и очень разные, так и не сумевшие подружиться люди: неутомимый оптимист и мрачный циник..
Игорь Васильевич Курчатов родился 12 января 1903 года в семье помощника лесничего на Урале, в поселке Симский завод.Предки по линии отца происходили из крепостных : дед его отца был отпущен помещиком отставным адмиралом Кисель-Загорянским на заработки: и в 1844 году сумел выкупить из крепостного права свою семью - жену, четверых детей и престарелого отца; на следующий год - себя самого; в 1847 году приобрести дом - он сам и старший его сын были знаменитыми печниками. По матери предки Игоря Васильевича Курчатова были из православного духовенства.
В 1911 году семья Курчатовых переехала в Симферополь, где Игорь поступил в гимназию. Он с детства любил хорошую музыку и проявлял интерес к гуманитарным наукам. Судьбу Курчатова, как это нередко встречается, решил случай после того, как в его руки попала книга О.М.Корбино «Успехи современной техники», перевернувшая воображение подростка. Игорь стал собирать и изучать техническую литературу. Мечтая о профессии инженера, он изучал аналитическую геометрию в объеме университетского курса и решал многочисленные математические задачи.Семья бедствовала, поэтому Игорь одновременно с учёбой в Симферопольской мужской казённой гимназии окончил вечернюю ремесленную школу, получил специальность слесаря и работал на небольшом механическом заводе Тиссена.По всем предметам имелись отличные оценки. Однако золотой медали Игорь Курчатов не получил: в условиях войны власти перестали их выдавать. В сентябре 1920 года И. В. Курчатов поступил в Таврический университет на физико-математический факультет. К лету 1923 г., несмотря на голод и нужду, он досрочно и с отличными успехами закончил университет.Тогда в Таврическом университете судьба незримо связала его с великим Владимиром Ивановичем Вернадским и будущим академиком, Президентом АН СССР Александровым А.,- младшим офицером врангелевской армии, который будучи раненым не смог эвакуироваться,но был укрыт в числе работников университета.Осенью 1924 года поступил ассистентом при кафедре физики Азербайджанского политехнического института в Баку: а в 1925 году по рекомендации профессора С. Н. Усатого, с которым Курчатов работал в Баку, стал научным сотрудником в Физико-техническом институте в Ленинграде под руководством академика А. Ф. Иоффе. У Иоффе - потрясающего организатора - атомный институт назывался "детский сад Иоффе" , его родственники были в верхушке большевистской партии , и он имел огромное влияние! Курчатов пришелся по душе коллективу своим энтузиастом, работоспособностью и стремлением жить общими интересами. Первой его печатной работой в лаборатории диэлектриков стало исследование прохождения медленных электронов сквозь тонкие металлические пленки. При решении этой задачи проявилась одна из типичных черт Игоря Курчатова – он умел четко подмечать противоречия и аномалии и выяснять их природу прямыми опытами. «Это же свойство, писал Иоффе, - привело его к открытию сегнетоэлектричества, к поискам механизма выпрямления тока, к изучению нелинейности токов в карборундовых разрядниках, к изучению предпробойных токов в стеклах и смолах, униполярности токов в смолах, а позже к открытию в области атомного ядра…» Талант Игоря Курчатова особенно ярко проявился при открытии сегнетоэлектричества. В конце 1929 года Абрам Иоффе поручил Игорю Курчатову и Павлу Кобеко разобраться в явлении аномально высокой диэлектрической проницаемости сегнетовой соли. В результате их экспериментов была отвергнута ранее существовавшая трактовка этого явления и показано, что сегнетовая соль выступает электрическим аналогом ферромагнетика. Класс диэлектриков, обладающих такими же свойствами, Курчатов назвал сегнетоэлектриками. В итоге Курчатовым была заложена основа новой области науки – учение о сегнетоэлектричестве.
В 1927 году Игорь Курчатов женился на Марине Синельниковой, сестре своего друга Кирилла Синельникова, которая была значительно старше. Он познакомился с ней еще в детстве в Крыму и дружил все эти годы. Марина стала его верным другом и помощником. Детей у них не было, и все свое внимание Марина Дмитриевна отдала Игорю Васильевичу. Она создала атмосферу настоящего дружелюбия, которую чувствовали все переступившие порог их дома. Сам Курчатов работал дома так же интенсивно, как и в институте. Курчатов терпеть не мог болеть (здоровьем похвастать не мог, ленинградская погода была пагубна для легких), был оптимистом, и считал, что болезнь на то и болезнь, что должна, в конце концов, отступить. В своих воспоминаниях академик Анатолий Александров рассказывал: «За время болезни, воспаления легких, у Курчатова отросла большая черная борода. И сотрудники между собой дали ему прозвище «Борода». На вопрос, когда он ее сбреет, Игорь Васильевич лукаво улыбаясь, отвечал: «Ну какой же я Борода без бороды?» У него даже появились привычки, по которым сотрудники узнавали его настроение. Если он гладил бороду по шерстке, значит, все было хорошо, а если теребил, и тянул вниз, то дела идут неважно…» В середине 30-х годов прошлого века появились сведения о возможности создания ядерного оружия.В начале 1940 года Флеров с Петржаком подали краткое сообщение об открытом ими новом явлении – самопроизвольном делении урана – в американский журнал Physical Review, в котором печаталось большинство сообщений об уране. Письмо было опубликовано, но проходили неделя за неделей, а отклика все не было, так как американцы засекретили все свои работы по атомному ядру, а мир вступил во Вторую мировую войну. Но еще до этого советская разведка доставила сначала материалы венгерской атомной школы из Будапешта. Сталин прибег к помощи академика Вернадского за объяснениями по проблеме. Именно Вернадский чуть позже называет четыре фамилии, кто мог бы повести атомный проект Страны Советов: Иоффе, Курчатов, Тамм и Лейпунский (бывший один из наиболее перспективных сотрудников Иоффе - на тот момент содержался в Киеве в "одиночке", ожидая исполнения приговора - но ему суждено было уцелеть) Абрам Федорович Иоффе также был вызван к кремлевскому руководству: непонятно, как он сам не встал во главе атомного проекта, выдвигая двоих - Игоря Васильевича Курчатова и Ласло Тисса - близкий приятель Теллера, тот собственно и был основным советским источником в будапештской ядерной школе, вынужденным за симпатии к коммунистам эмигрировать, пробыв под арестом в Венгрии, в СССР, работал у Ландау пока группа не была распущена, ,- но в 1941 году оказался в США. Он много сделал для тамошнего проекта! В 1941 году намеченная Курчатовым программа научных работ была прервана, и вместо ядерной физики он вместе с Анатолием Александровым и другими сотрудниками ЛФТИ принял участие в работах по защите кораблей от магнитных мин. Работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии были возобновлены только в конце 1942 года. В 1943 году Игорь Курчатов возглавил советский атомный проект, будучи руководителем Лаборатории № 2 АН СССР, впоследствии ставшей Институтом атомной энергии. 1944 год ознаменовался пуском циклотрона, построенного всего лишь за год. Вскоре на нем был впервые в СССР выведен наружу пучок дейтронов. Курчатов собрал по этому случаю у себя дома участников пуска и поднял бокал за первую победу нового коллектива. 
В 1946 году для Игоря Курчатова на территории лаборатории № 2 недалеко от главного здания был построен коттедж, откуда Курчатов ходил на работу через лес и очень скоро протоптал тропинку. Сотрудники в шутку назвали новый дом Курчатова «хижиной лесника».11 февраля 1943 года распоряжением Государственного комитета обороны на И. Курчатова было возложено «научное руководство работами по урану». Курчатов немедленно развил бурную деятельность, чуть ли не ежедневно донимая В. Молотова требованиями о создании научных центров и строительстве ядерных объектов. Благодаря усилиям И. Курчатова уже в марте 1943 года на окраине Москвы была создана лаборатория ядерных исследований, получившая наименование «лаборатория №2» (сейчас — российский научный центр «Курчатовский институт»), построен первый советский циклотрон. Недовольный вялой реакцией В. Молотова, И. Курчатов все чаще стал обращаться напрямую к И. Сталину. «Я для Сталина, — жаловался И. Курчатов в те годы, — как назойливая муха: не даю ему покоя своим мелочным жужжанием».
В 1945 году в ходе Потсдамской конференции глава американской делегации президент США Г. Трумэн сообщил И. Сталину о том, что в США создана бомба необычайной силы. Вернувшись в Союз, Сталин вызвал в Кремль народного комиссара боеприпасов Бориса Ванникова и Игоря Курчатова: «К вам одно требование. Дайте нам атомное оружие как можно скорее… Нарушено равновесие сил. Сделайте бомбу — это снимет с нас большую угрозу». На вопрос И. Сталина, сколько времени на это понадобится, И. Курчатов ответил: «Пять лет». Тогда же было принято решение о привлечении к этой работе Л. Берии.
Это было вызвано двумя обстоятельствами. Во-первых, ведомство Л. Берии располагало неограниченными возможностями. И сейчас мало кто знает, что «ядерный щит» державы был выкован во многом благодаря труду заключенных. Арзамас-16, где были разработаны атомная и водородная бомбы, по воспоминаниям академика Андрея Сахарова, «представлял собой некий симбиоз из сверхсовременного научно-исследовательского института, опытных заводов и большого лагеря... Руками заключенных строились заводы, испытательные площадки, дороги и жилые дома для сотрудников. Сами же они жили в бараках и ходили на работу в сопровождении овчарок...» Во-вторых, ведомству Л. Берии было поручено проведение разведывательной операции по сбору данных о «Толстяке» — американской атомной бомбе.
Как известно, эта операция завершилась успешно. И именно Л. Берия настаивал на том, чтобы просто скопировать «Толстяка». Возмущенный П. Капица, привлеченный к «атомному проекту» по инициативе И. Курчатова, обратился к Сталину с личным письмом. В этом письме он писал, что «товарища Берию мало заботит репутация наших ученых… У него дирижерская палочка в руках... но дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берии слабо...» На этом основании Петр Капица прекратил свое участие в «атомном проекте», что, впрочем, не помешало ему в ряде зарубежных публикаций в 50 — 60-х годах представляться «координатором работ и разведки по атомному оружию». А Игорь Курчатов продолжил исследования. Может быть, он проявил малодушие? Или, напротив, отвагу, граничащую с самопожертвованием? Игорь Курчатов осуществлял научное руководство всеми работами по атомному проекту и сам непосредственно участвовал в работах по созданию уран-графитовых реакторов, начиная с первого в Евразии реактора Ф-1, пущенного 25 декабря 1946 года в лаборатории № 2. В официальном отчете руководству страны Курчатов писал: «В результате большой и напряженной работы, проведенной коллективом в течение июля 1943 – декабря 1946 гг., удалось 25 декабря 1946 г. в 18 часов впервые наблюдать цепную саморазвивающуюся реакцию в осуществленном надкритическом уран-графитовом котле с практически полным и, по-видимому, самым рациональным использованием всех изготовленных к этому времени урановых и графитовых блоков». 
Крайне важной вехой в биографии Курчатова было создание и испытание первой советской атомной бомбы, положившей начало формированию ядерного щита СССР. Грозное оружие, как это ни парадоксально звучит, было необходимо для сохранения мира. Ввиду чрезвычайной секретности и срочности проекта Игорь Курчатов находился под постоянным контролем органов государственной безопасности, Берии и Сталина. Много лет спустя академик Александров, вспоминая те годы, говорил: «Слово Сталина решало вообще судьбу проекта. По одному жесту Берии любой из нас мог уйти в небытие. Но вершиной пирамиды был все-таки Курчатов. Это наше счастье, что в нем воплотилась тогда и компетентность, и ответственность, и власть».
«Его прямым начальником был Берия, — рассказывал Юрий Николаевич Смирнов. — Даже, казалось бы, в радостные минуты пуска первого опытного атомного реактора Ф-1 в конце 1946 года Берия, ознакомившись с его работой и выходя из реакторного здания, задал Курчатову зловещий вопрос: «Кто ваш преемник?» Через три года в связи с пуском очередного промышленного реактора Берия приехал в Челябинск-40. И из-за пустяка устроил разнос персоналу, обслуживавшему реактор. Свидетель этой сцены директор химкомбината «Маяк» Борис Брохович вспоминает: «У Игоря Васильевича было вытянутое напряженное лицо, напряглись вены и дрожали руки, с которыми он не смог справиться». В работе Курчатова был жизненно заинтересован Сталин. Вождь знал, что говорил, когда, награждая после первого испытания отечественного атомного заряда отличившихся физиков, заметил: «Если бы мы опоздали на один-полтора года с атомной бомбой, то, наверное, «попробовали» бы ее на себе». Более того, Сталин даже удостоил Игоря Васильевича особым знаком благодарности: подарил свой большой, во весь рост, живописный портрет. А Хрущев, отправляясь весной 1956 года с официальным визитом в Англию, даже включил «засекреченного» Курчатова в состав правительственной делегации Когда летом 1945 года возник вопрос об избрании нового президента Академии наук СССР (им стал Сергей Вавилов), Сталину, Молотову и Маленкову была представлена с грифом «Сов. секретно (Особая папка)» «Справка Наркомата государственной безопасности СССР о научной и общественной деятельности действительных членов Академии наук СССР». Курчатову там была дана такая характеристика: «Обладает большими организационными способностями, энергичен. По характеру человек скрытный, осторожный, хитрый и большой дипломат» В августе 1948 года сгустились тучи над всей отечественной физикой, и Л. Берия имел к этому самое непосредственное отношение. Состоявшаяся тогда сессия ВАСХНИЛ (Всесоюзной академии сельхознаук имени Ленина) признала единственно верным биологическое учение Трофима Лысенко. В СССР начался погром генетики. Биологов выгоняли с работы, сажали в тюрьмы. И полным ходом шла подготовка Всесоюзного совещания физиков, на котором подобной же обструкции должна была подвергнуться и эта наука. Но оно так и не было проведено. Академик, лауреат Нобелевской премии Виталий Гинзбург, который, кстати говоря, был намечен в качестве одной из жертв этого совещания, излагает события так: «Курчатов сказал Берии: вся наша работа по атомной бомбе основана на квантовой механике и теории относительности. Если начнете ругать, закрывайте первой нашу лавочку». Неизвестно, что именно И. Курчатов сказал И. Сталину, но тот дал отмашку: «Разгром идеализма в физике сделаем потом». Л. Берия скомандовал своим подчиненным отбой: «Пусть команда Курчатова пока работает... Расстрелять всегда успеем!»
По сути, дальнейшая судьба и отечественной физики, и ряда крупных ученых зависела от успеха испытания РДС-1 («реактивный двигатель специальный» — одно из официальных обозначений атомной бомбы) на Семипалатинском полигоне, которое состоялось 29 августа 1949 года. Уже на командном пункте председатель государственной комиссии Л. Берия за 10 минут до взрыва бросил И. Курчатову: «Ничего у вас не получится!»
«Обязательно получится!» — невозмутимо ответил И. Курчатов.
После успешного проведения испытаний встал вопрос, как наградить участников «атомного проекта». Об этом рассказывал сам И. Курчатов: «Берия вытащил из своего хранилища какое-то номерное дело, в котором оказались списки всех участвующих в оружейном проекте — по всем ведомствам. Против каждой фамилии была проставлена мера наказания — от расстрела до нескольких лет лагерей. При этом мера ответственности была уготована каждому в строгом соответствии со степенью важности выполняемых работ. Эта участь ждала участников проекта в случае его неудачи. Но поскольку проект удался… «Вот так, — смеясь, сказал Берия, — по этим спискам мы никого не пропустим и одновременно легко и оперативно определим меру вознаграждения каждому».
То есть Игоря Курчатова и Юлия Харитона, главного конструктора атомной бомбы, в случае неудачи ждал неминуемый расстрел. Но, добившись успеха, они соответственно были награждены звездами Героев Социалистического Труда. Награждая Курчатова, И. Сталин сказал: «Если бы мы опоздали на один-полтора года с атомной бомбой, то, наверное, «попробовали» бы ее на себе».
Ученых и сегодня упрекают в том, что эта страшная бомба действительно, по остроумному замечанию академика Я. Зельдовича, была «цельнотянутой» у американцев. Однако не все учитывают, что была создана не просто единица атомного оружия, а целая отрасль промышленности. «Меня часто называют «отцом» ядерной бомбы, — писал академик Юлий Харитон. — Это неправильно. Создание бомбы потребовало огромного количества людей. Реакторы — это гигантская работа! А выделение плутония?! А металлургия плутония?! …Инициатором многих начинаний, многих дел был И. Курчатов. Он всех нас привлек к урановому проекту...»
По указанию И. Курчатова параллельно с изготовлением РДС-1 разрабатывалась атомная бомба собственной конструкции (РДС-2), которая была успешно испытана в 1951 году. Она оказалась вдвое легче и вдвое мощнее американской. Кроме того, с лета 1948 года разрабатывалась и водородная бомба, в 20 раз мощнее атомной. В основу ее конструкции были положены идеи Андрея Сахарова и Виталия Гинзбурга. Ее испытания состоялись 12 августа 1953 года. Американцы обзавелись аналогичным оружием только в марте 1954 года.Еще в 1949 году Курчатов начал работать над проектом атомной электростанции. Им совместно с Самуилом Фейнбергом была предложена идея конструкции активной зоны реактора этой станции. Ее главным конструктором выступил Николай Доллежаль. 27 июля 1954 года был осуществлен пуск первой в мире атомной электростанции. Но Курчатов уже ставил новые задачи – создание электростанции на основе управляемой термоядерной реакции. Однако этот замысел ученый осуществить не успел. Под руководством Курчатова была построена прямолинейная термоядерная установка «Огра» для исследования удержания и свойств плазмы. При жизни Игорь Курчатов в ИАЭ под руководством Льва Арцимовича были построены первые установки «токамак», принцип действия которых впоследствии был положен в основу создания международного экспериментального реактора ITER. Игоря Курчатова волновали не только близкие ему проблемы атомной науки, но и, казалось бы, далекие от них проблемы биологии и генетики. Его очень тревожило положение в биологической науке, сложившееся в конце 1940-х и начале 1950-х годов. Вместе с президентом Академии наук СССР Александром Несмеяновым он специально обращался в правительство с заявлением о необходимости развития ряда ее разделов, организовал специальный биологический семинар, к участию в котором привлек выдающихся ученых. Особый интерес у Курчатова вызвали вопросы, связанные с реакцией живой клетки на радиоактивное излучение. В Институте атомной энергии Курчатов создал научный сектор в области генетики и селекции микроорганизмов, на основе которого позднее был создан радиобиологический отдел. В нем работали ученые самых разных специальностей: биологи, химики, физики, техники, которые развернули работы по физике биополимеров и молекулярной генетике. Позднее этот отдел выделился из состава Института атомной энергии и был преобразован Институт молекулярной генетики АН СССР. Но годы напряженной работы подорвали здоровье Курчатова. Вскоре после возвращения из Англии, где Курчатов в 1956 году сделал доклад в Харуэлле, у него случился инсульт.
Здоровье Курчатова восстанавливалось медленно, врачи ограничивали Игоря Васильевича в работе и во встречах с коллегами. Курчатова, привыкшего всегда быть в центре внимания, это угнетало. Когда болезнь отступала, он снова самозабвенно занимался атомной энергетикой, транспортными ядерными установками, но особенно много и вдохновенно – проблемами термоядерного синтеза. Находясь дома, Курчатов читал, слушал игру супруги на рояле или пластинки, которые коллекционировал. Он очень любил музыку, особенно произведения Рахманинова. Ездил, если позволяло здоровье, в Большой зал консерватории. За несколько дней до кончины в феврале 1960 года он слушал «Реквием» Моцарта. Вскоре после встречи с академиками Капицей и Топчиевым Курчатов поехал в Барвиху, где находился на отдыхе академик Юлий Харитон. Они долго гуляли по саду, потом присели отдохнуть. Неожиданно в разговоре возникла длинная пауза. Харитон обернулся и увидел, что Курчатов умер. Так оборвался жизненный путь ученого, бывшего одним из величайших физиков планеты, основателем Института атомной энергии, выдающейся фигурой мировой и советской науки, интеллигентом, энциклопедистом и обаятельным человеком, которого все любили. Совсем недавно нашлось в архиве письмо Игоря Васильевича Курчатова младшему брату, написанное осенью 1957 года со строками «..когда случится неизбежное: попробуй передать, чтобы меня непременно отпели - все же был крещен; и телу моему покойно было в только лишь теплом благодатном Крыму» После смерти 7 февраля 1960 года тело учёного было кремировано, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве

Академик Курчатов - фото 2Академик Курчатов - фото 3

Академик Курчатов - фото 4

Академик Курчатов - фото 5

Академик Курчатов - фото 6

 

 

Источник: Геннадий Орешкин

 
Категория: Новости со всего света
Опубликовано 01.05.2017 12:38
Просмотров: 1013